Заведение было чистым, ухоженным… Здесь всегда так было – Торн останавливался в этой деревне раз пять, и впечатление постоялый двор производил всегда одно и то же. И пухленький, улыбчивый хозяин, похожий на шарик на ножках. Естественно, и свободные комнаты имелись, причем все – выбирай на вкус. Все же не сезон, народу по дорогам ездит мало.
Когда они спустились вниз, дочь хозяина и, по совместительству, официантка как раз выставляла ужин. С дежурной улыбкой накрыв на стол, как бы ненароком задела Торна пышным бедром… Кира, до того вроде бы безучастная, вдруг оскалилась в ее сторону. Именно так это и выглядело – вроде бы лицо почти не изменилось, но чудился в нем совершенно звериный оскал. Не хуже, пожалуй, чем у Торна получилось, хотя он к подобному остался безучастен – видал уже, как вампиры могут улыбаться. Официантка же, к подобному непривычная, буквально отпрыгнула, а потом, зло сверкнув глазами, удалилась, призывно покачивая бедрами. С ее избыточным весом и начавшей уже оплывать фигурой, это выглядело не столько призывно, сколько комично, но кому-то, наверное, нравилось – каждая женщина найдет своего поклонника.
Усмехнувшись ей вслед (все же в каждой женщине сидит собственница), Кира навалила себе полную тарелку рагу из высокого котелка и уже занесла ложку, когда Торн внезапно остановил ее.
– Я бы побрезговал, – ничего не выражающим тоном буркнул он.
– Почему?
– Сейчас узнаешь, – маг встал из-за стола. – Пошли.
Хозяина заведения они отыскали в небольшой комнате рядом с кухней. Он как раз сел за стол, разложив перед собой толстую амбарную книгу, наверное, собирался считать приход-расход. Когда дверь открылась, он обернулся, но вставать не стал, лишь дежурно улыбнулся:
– Что угодно господам?
– Нам угодно есть и пить, а еще тебя убить, – в рифму ответил Торн и, сграбастав толстяка за шкирку, ловко выдернул его из-за стола. Тот дернулся было, но сообразил, что с человеком, который, не напрягаясь, держит тебя на весу, причем одной рукой, лучше не спорить, и обвис. – Ты, дрянь толстомясая, чем нас кормить собрался?
– Э-э…
– Что э? Что э, скотина? Не хочешь говорить, я сам тебе расскажу. Женщина. От двадцати пяти до тридцати лет Мясо пролежало на льду около недели. Или ты думал, что укропом запах отобьешь?
Судя по тому, как испуганно задергался мужичок, он и впрямь так думал и теперь страстно сожалел, что все открылось. Однако душа разозлившегося оборотня жаждала крови, и спускать с рук такое пренебрежение к своему обонянию он не собирался.
– Так что, тебя повесить или гвоздями к стене приколотить?