— Мой Мандо, — говорит мне она на нашем языке.
— Моя Эрика, — отвечаю я, поднося ее руку к губам.
Когда она готова, я помогаю ей подняться с кровати, чтобы мы, шаркая, могли дойти до ванной. Я поддерживаю ее, пока она раздевается и идет в душ. Держась за ручку, Эрика становится на резиновый коврик, который я положил на пол. Ей не нравится, когда я нависаю над ней, поэтому, как только уверен, что она в порядке, покидаю ванную и жду ее в нашей кровати. Она упивается маленькой независимостью, которую находит в душе. У меня поджилки трясутся, я переживаю, что она может упасть, но все равно должен ей дать немного свободы.
Она не всегда была такой. Когда-то моя Эрика была яркой, полной цвета и движения, эксцентричной, веселой и доброй. Ее улыбка могла размягчить самое черствое сердце, как это было со мной. Люди хотели быть рядом с ней, чтобы увидеть ее, поговорить с ней. Те люди, которые просто хотели находиться в той же комнате, что и она, давно в прошлом, забыты.
Вот такая жестокая жизнь. Та рука, что вытирала слезы, поддерживала других в их горе, теперь имеет только одну опору. Для меня этого достаточно, и я надеюсь, что и ей меня достаточно тоже.
Моя кровь вскипает, когда я думаю о тех, кто не принимал сущность Эрики. Неважно, что они заплатили свою собственную цену. Это не имеет значения, потому что они никогда не узнают, как моя девочка страдает, или как сильно я страдаю ради нее.
Поскольку я не могу навредить им, то сделаю больно девушке, сумевшей скрыться. Я верну ее обратно и буду издеваться над ней еще сильнее, чем до того, как она совершила побег, оставив меня не завершившим свою месть.
Холли
Физиотерапия ужасна. Как будто из твоего паха выходит нож тупой стороной, причиняя невыносимую боль. Но я должна через это пройти. Если говорят делать, то я делаю. Я смирилась с этим и добровольно подвергаю себя боли, настолько мучительной, что ничего не могу вспомнить. Вспомнить? Я не могу вспомнить ничего, кроме боли. Забавно, не так ли?
Единственное, что хоть немного сравнимо с физиотерапией, так это мои занятия с Энн. Она вторгается, заставляя меня чувствовать, будто она копается в моем мозгу, пачкая его своими грязными пальцами. Но я смеюсь над ней, потому что до сих пор не помню, что произошло за последние двадцать четыре года моей жизни. Моя жизнь началась, когда я открыла глаза в больнице.
Я слышала, как она сообщает Деду и моим врачам о том, что я страдаю от посттравматического стрессового расстройства. (Примеч. тяжелое психическое состояние, которое возникает в результате единичной или повторяющихся психотравмирующих ситуаций, как, например, участие в военных действиях, тяжелая физическая травма, сексуальное насилие либо угроза смерти)