— Хватит названивать, — прошипела она в трубку. — У меня праздник, и не с тобой.
— Ир, я же вижу подтекст твоих сообщений, их интонацию. Ты хочешь ко мне.
— У тебя психическое расстройство, и ты видишь то, чего нет. Или то, что ты хочешь видеть, не более.
— Я вижу то, что мы оба хотим видеть. Я предлагаю тебе встретить этот Новый Год со мной, в моем загородном доме, который полностью готов для фееричного празднования. А на завтра я уже заказал самолет до Лондона.
Вересова мучительно прикусила губу. До Лондона! Загородный дом! Господи, змей предлагает слишком вкусные плоды, от которых слюнки текут.
— Нет, я не могу… Я обижу Ваню.
— Он взрослый мужик. Ты не должна оставаться с ним против воли. Я уверен, что плакать он не будет.
Собака подбежала к ней и потерлась о ногу. Какая же она предательница! В этом доме ей не место. Она даже эту собаку предала, делая сравнение с хаски не в ее пользу. Она просто отравляет жизнь Вани своим присутствием. Он дает ей кислородные маски, в том числе и свои, а она их срывает, оставляя и его задыхаться. Раз уж ее так тянет бежать прочь, слиться с попутным ветром, возможно, стоит оставить его для лучшей женщины.
— Я перезвоню тебе, если передумаю, — протараторила девушка и отключилась.
— Кто звонил? — поинтересовался Волков, входя в комнату.
Решил проявить ревность, как ей нравится. И в очередной раз посмотреть, насколько искусной будет ее ложь. Как она думала, во благо.
Все мы лжем во благо. Только кто-нибудь когда-нибудь отвечал себе на вопрос: «Чье благо его волнует больше: собственное или чье-то еще?»
— Да так… Дарина.
— Классно, что сестра не забывает о тебе. Поддержка близких людей очень важна.
Ее передернуло. С сестрой они не общались с того момента, как мать выгнала ее из дома.
— Вань, ты примешь фирму моего отца?
Волков стоял к ней спиной, поэтому она не видела его горькой усмешки. Но он понял по тону ее голоса, что значил этот вопрос. Мне уходить от тебя или еще есть шансы, что ты станешь человеком?
— Нет. Ты можешь уходить к нему с чистой совестью.
— Что? — резко выдохнув, застигнутая врасплох спросила она.
— Ты выбрала отличный предлог, чтобы меня оставить. Как будто я виноват в нашем разрыве, а не твои шашни на стороне. Пусть так.
Она с трудом заглатывала воздух, который превращался в комья в горле. Он все знал, обо всем догадывался. Она была для него детской книжицей с ребусами, которую любой ребенок раскусит за минуту. И он просчитал ее ходы и мысли на миллион шагов вперед. Этим Волков ее и пугал. Тем, что от него ничего не скроешь.
Но разве не для того и нужна семья, чтобы ничего не скрывать, а выложить карты раз и навсегда?