— Они тоже умрут в свое время. Человек убьет их.
— Мы все убиваем и разрушаем, Вань, — прошептала она, уже вовсю отданная во власть хандры. — Смысл жить, если все равно умрем, и все нами сделанное исчезнет?
— Ира, ты еще ничего не сделала, чтобы это могло быть заметено песками времени. Пока что смерть не может у тебя ничего отобрать и оставить твое пребывание на этой земле бесследным.
На него в непонимании уставилась пара потухших глаз, напоминавших Волкову горячий, тающий шоколад. Ее лоб прорезала хмурая вопросительная морщинка. Все в нем восставало и бунтовало, требуя укрыть эту малышку, которая сейчас сливалась с темнотой ночи в своем черном пальто, от любого горя.
— Но это не значит, что ты ничего уже не создашь. Твоя жизнь теплится прямо сейчас в твоих же руках. Никто не может отнять у тебя право выбирать, никто не в силах повернуть вспять последствия этого выбора. Ты видишь жизнь в данный момент без прикрас, без красивой шляпки и бутоньерки в кармашке. Она сбросила маски, обнажила свое уродливое лицо. Теперь ты знаешь, что жизнь может отнять у тебя все, ты ни над чем не властна.
— Да уж, за этой дурацкой жизнью тянется только траурный шлейф, — обиженно пробубнила Ирина, готовая, как маленький ребенок, тотчас же поджать губы и тыкать пальцем в весь белый свет и винить его в своих неудачах.
— Зачем же тогда что-то создавать, Вань, если годы смоют любое твое достижение, точно песок у морского побережья?
Знал бы он ответ на этот каверзный вопрос. Нет более неудобных и ставящих в тупик вопросов, чем те, что касаются жизни. Настолько она многогранна и неизведанна, настолько глубокая и простирающаяся во все стороны, что ее просто невозможно охватить человеческим умом.
— Не знаю, Ира, правда. Я никогда не спрашивал себя, с какой целью я пытаюсь заработать больше денег, работаю на двух работах и мечтаю о создании семьи. Так надо. Мы для этого были кем-то созданы. Мы, люди, творим и вытворяем, а время решает уже само, что ему пощадить, а что бесцеремонно разрушить. Но уйти из этой жизни и ничего не оставить… Получается, ты даже не смогла реализовать потенциал своего существования. То же самое, как купить соковыжималку, но так ей ни разу не воспользоваться, продолжая пить сок из пакетов.
Люди часто делают странные вещи: приобретают соковыжималку и не перестают употреблять покупные вредные соки; имеют в распоряжении целую жизнь, но не могут ее достойно прожить.
Вересова слушала его с открытым про себя ртом, внешне оставаясь все тем же утопленником в океане своей печали. Она рухнула в горькие воды отчаяния, и, кажется, спасательный круг уже не поможет. Хотелось уйти под воду с головой, утонуть, захлебнуться пузырьками лопнувшей мечты… Что теперь будет? Отца больше нет, а значит, и дела до нее тоже никому нет.