Игнат вздрогнул, поежился. Болью отозвались плечи.
– С навью? – осторожно спросил он.
– И этого я не знаю. – Витольд остановился, покосился на парня, спросил: – А ты никак поквитаться хочешь?
Игнат поджал губы, ответил:
– Поживем – тогда и увидим, – и попросил: – Вы бы меня, дядя Витольд, стрелять научили.
Мужик окинул его скептическим взглядом.
– А руки как? Двигаются?
Игнат снова повел плечами, поморщился, но ответил:
– Терпимо.
– Ну, держи тогда. Да покрепче, чтоб меня не подстрелить.
Он протянул ружье и засмеялся, довольный собственной шуткой. Игнат принял ружье осторожно, прижал отполированный приклад.
– Давай-ка попробуем выцеливанием. – Витольд подошел, встал рядом. – Левую ногу вперед. Корпус наклонить. Вот так. Приклад прижимай плотнее.
Игнат морщился, тяжесть ружья с непривычки оттягивала руки, но он старался не показать вида.
– Нажимаешь спуск плавно, не дергай ружье, – продолжал Витольд. – Дернешься – промахнешься. Видишь, сорока взлетела?
– Вижу, – отозвался Игнат. В прицеле ружья птица казалась черным удаляющимся пятном.
– Целься вперед и чуть выше, – направлял Витольд, его руки легли поверх Игнатовых, повели стволом вверх.
Парень стиснул зубы, от лопаток поднялись болезненные волны.
– Жми! – скомандовал Витольд.
Игнат нажал спусковой крючок. Отдача толкнула его в плечо, отчего он вскрикнул, откачнулся назад, но Витольд не дал ему упасть. Ружье выскользнуло из ослабевших рук, и где-то вдали зашумела опавшая с веток хвоя. Вспугнутая выстрелом, сорока сменила траекторию и быстро начала удаляться в направлении чащи.
– Ну, первый блин комом, – примирительно сказал Витольд и помог Игнату подняться. – Не теперь, так в следующий раз получится. Сам-то в порядке?
– В… порядке, – выдохнул Игнат.
Он шумно дышал и стоял, скособочившись, мелко подрагивая всем телом, пытаясь усмирить бушующий внутри пожар.
– Ну и славно, – спокойно отозвался Витольд, оттирая от снега свою двустволку. – Научишься со временем. Так что, когда будешь по нави палить, не промахнешься.
Игнат усмехнулся криво, потер плечо, куда его ударило прикладом.
– Мужики говорили, что убить их нельзя…
– Поживем – увидим, – повторил его же слова Витольд.
Через несколько дней, когда Игнат, казалось, окончательно пошел на поправку, у него вдруг начался жар.
С самого утра Игнат почувствовал недомогание. Страшно болела голова, и спина казалась распухшей и тугой, как начиненная к празднику утка. Марьяна осмотрела его и на этот раз смолчать не могла.
– Абсцесс, – кратко описала она ситуацию и добавила: – Этого и боялась.
Ее глаза влажно блеснули, но девушка не заплакала. Вместо этого напоила Игната отваром и привычно перевязала раны.