Заскрипели когти по обшивке, и Марьяна завизжала снова, потому что прямо над ее головой крыша прогнулась, и черная лапа скользнула по стеклу, оставляя разводы подтаявшего снега и грязи.
Стиснув зубы, Игнат попытался выпрямиться, вскинул на изготовку ружье. Витольд матерился на родном языке, сплевывая в бороду розоватую слюну. От плеча до груди его тулуп пересекали рваные полосы.
– Больно, дядя Витольд? – испуганно выдавил Игнат.
– Жить буду, – кратко ответил охотник.
– Сами же говорили, что стрельба его только разозлит…
– Я в воздух стрелял, – Витольд оскалился по-звериному. – Напугать думал. Эх, зря петарды в зимовье оставил, да кто же знал… Проклятый шатун… Двери закрыли, что ли?
– Закрыли, – подтвердил Игнат и спросил: – А обшивка выдержит?
– Черт ее знает!
Витольд поспешно перезарядил карабин. Игнат отметил, как нервно подрагивают его пальцы.
– Держись теперь, – проговорил охотник.
Гневный рев раздался едва ли не над самым ухом Игната. Он обернулся, старательно игнорируя болевую вспышку, закусил губу и вместе с привкусом крови почувствовал привкус подступающей к горлу желчи.
Заднее стекло заслонила тень. Вездеход просел на рессорах, накренился на бок, но выстоял.
– Заводите, что же вы? – провизжала насмерть перепуганная Марьяна.
Игнат слышал, как повернулся ключ в замке зажигания, как следом раздался скрежет неисправного мотора.
– Черт бы побрал все! – откликнулся Витольд. – Не запускается!
Машину закачало из стороны в сторону.
«Мы похожи на рыбу в консервной банке, – подумал Игнат. – Всего лишь консервы для лесного людоеда».
Исполинская меховая туша соскользнула с машины, когтистая лапа ударила в заднюю дверь. Затем в боковом стекле, прямо напротив Игнатова лица, появилась огромная голова.
«Будешь плакать – Яг-Морт за тобою придет…»
Игнат не плакал. Притихла и Марьяна за его спиной. В который раз они смотрели на смерть свою?
Яг-Морт раздул круглые ноздри, принюхался. Стекло тут же обдало брызгами слюны и паром. Сквозь запотевшее окно Игнат видел, как заросшая черной шерстью башка медленно поворачивалась из стороны в сторону. Грязными сосульками свисал мех вокруг могучей шеи, из пасти тянулись тонкие нити слюны.
Дрожащими руками Игнат вдавил приклад в плечо, черные дула штуцера теперь находились прямо напротив глаз чудовища.
«Он черен, как уголь в печи…»
– Стреляй, Игнат! Стреляй! – выдохнула над ухом Марьяна.
Зверь в окне распахнул пасть, обнажив коричневые клыки. Мир перед глазами Игната подернулся рябью и поплыл, как бывало в жарко натопленной бане.
Двигатель заскрежетал снова – Витольд не оставлял попыток завестись, но все еще безрезультатно.