Лишившись возможности и дальше тайком наблюдать за Дженнифер, Ройс подошел и остановился с ней рядом, уткнувшись плечом в стойку камина.
– Тогда я еще не был рыцарем, – насмешливо отвечал он, принимая поднесенную слугой кружку с элем.
Дженнифер перехватила лукавые взгляды, которыми обменялись Ройс со Стефаном, но не пожелала интересоваться подробностями, о которых настойчиво расспрашивал Гэвин.
– Сколько вам было лет?
– Насколько я помню, восемь.
– И что вы делали, чтобы добиться ее внимания?
– Я… э-э-э… устроил состязания со Стефаном и Годфри, чтобы поразить девочку мастерством, которым особо гордился в ту пору.
– Какие именно состязания? – с живейшим интересом спросила леди Элинор.
– Соревнование, кто дальше плюнет, – коротко отвечал Ройс, следя, не улыбнется ли Дженни над его детскими дурачествами.
– И ты выиграл? – смеясь, спросил Юстас.
– Разумеется, – сухо заявил Ройс. – В то время я мог плюнуть дальше любого мальчишки в Англии. А кроме того, – добавил он, – предусмотрительно подкупил Стефана с Годфри, заключив с ними сделку.
– Я, пожалуй, пойду, – вежливо проговорила Дженни, вставая.
И Ройс вдруг решил выложить перед всей компанией новости, не утаивая их больше от Дженнифер, раз уж о том зашла речь.
– Дженнифер, – обратился он к ней со сдержанной придворной любезностью, – состязание, которое здесь ежегодно проводится, в этом году должно стать настоящим полномасштабным турниром. В духе нового договора о перемирии между двумя нашими странами Генрих с Иаковом решили, что к участию в нем будут приглашены шотландцы.
В отличие от состязаний, когда два рыцаря соревновались в своем мастерстве, турнир представлял собой подлинное показательное сражение двух вооруженных команд, которые неслись друг на друга с разных концов поля, хотя размеры и виды оружия были ограничены. Но даже когда противники не питали друг к другу злобной ненависти, турниры грозили такой же опасностью, как и четыреста лет назад, и церковники добились их запрещения почти на два века.
– Сегодня от Генриха прибыл гонец с подтверждением внесенных в правила изменений, – добавил Ройс и, поскольку она по-прежнему созерцала его с вежливым равнодушием, многозначительно заключил: – Решение это было принято нашими королями в момент заключения перемирия.
И только когда он добавил: «И я буду участвовать», – Дженни, кажется, осознала всю важность сказанного, бросила на него презрительный взгляд, отвернулась и вышла из зала. Ройс посмотрел вслед, потом в полном расстройстве пошел за ней и догнал в тот момент, когда она уже открывала дверь своей спальни.