Мы переехали в более просторную квартиру, а два с половиной года назад она наконец-то подарила мне сына. Финн. У него её глаза и такие же нежные черты лица, только нос как у меня.
Как оказалось, все мои предположения подтвердились: ровно каждый час ему надо было менять подгузник, ребёнок шумел весь день напролёт и не слушался. И все же, каким бы он ни был, он был прекрасен. Теперь вся наша жизнь крутится вокруг этого малыша. Мою спортивную машину сменила универсальная; пол превратился в пищащее минное поле игрушек, а дорогая стереосистема стала идеальным местом, где можно вытереть запачканные мармеладом руки; не успев моргнуть, мы втроём стали настоящей семьёй и ни за что не променяли бы настоящую жизнь на прошлую.
Я бы никогда не подумал, что нашей идиллии так быстро придёт конец, и что уже очень скоро мы будем больше времени проводить в холодной больнице, чем в нашей гостиной. Даже в своих самых ужасных кошмарах я и представить не мог, что мне когда-нибудь придётся сказать этим карим детским глазкам, что мама больна.
— Ян, думаю, я представляю, чего от тебя требую. И все же я прошу тебя об этом.
Глядя в чёрное ночное небо, я чувствовал, как по моим щекам катятся слёзы. Я ощущал на своей коже контраст горячей жидкости и холодного ветра. Мы с Соней никогда не были верующими людьми, считали, что непорочное зачатие и теория сотворения мира — вздор, а представление о загробной жизни хоть и красивое, однако кажется невозможным. Единственное, во что мы верили, так это в нас самих и в то, что человек после смерти становится частью природы. Что травы, цветы и деревья питаются останками, что насекомые съедают последние оставшиеся клетки и распространяют по миру, и так до тех пор, пока мы не станем с землёй одним целым.
Но теперь, когда её последний вздох всё ближе и ближе, мне уже казалось недостаточным, что Соня станет частью этого круговорота. Я хотел ошибаться, хотел, чтобы существовало место, куда навсегда отправится её душа, чтобы ждать там нас с Финном.
Я не хотел её отпускать. Особенно зная, что больше никогда её не увижу.
— Я не могу, Соня, я просто не могу.
Как часто мы себя спрашивали почему. Почему судьба не дала нам быть вместе? Как такое возможно, что кто-то такой молодой должен умереть?
Но ответов не было. Только бурлящая ярость и сожаление о том, как несправедлив этот мир. У нас никогда не было шанса. Рак — недосягаемый противник. Это проклятое чудовище не играет по правилам, распространяясь по всему телу. Тихо, тайно и незаметно. Он раскрыл себя только тогда, когда уже наполовину выиграл эту войну.