— Я поверну грузовик так, чтобы он прикрыл её, — отвечает он, шокируя Лилу. — Никто не увидит.
— Не думаю… — Лила взглядом просит у меня помощи.
Я отстегиваю ремень безопасности и перегибаюсь через сидение, чтобы ударить Итана.
— Останови этот чертов грузовик, — угрожаю я. — Если не для меня, то для неё.
— Ай, ты всегда такая злая, — жалуется Итан, а потом сильно жмет на тормоза, отправляя меня лететь через сидение. — Но я злее.
Я кувыркаюсь, и мои ноги ударяются о приборную панель, а рычаг переключения скоростей упирается в мою спину. Садясь ровно, я приглаживаю свои волосы и тяну свои руки к нему, чтобы сделать что-то столь же зловещее, но Миша хватает меня за локоть и усаживает к себе на колени.
— Успокойтесь, вы двое, — говорит он, прижимая меня ближе к себе и устраивая мою задницу поудобнее. — У нас еще долгая дорога впереди.
Бросая мне грязный взгляд, Итан сворачивает к ближайшей стоянке для грузовиков. Автоматы, выстроенные в линию и огороженные забором, граничат со зданием, на котором есть сияющая вывеска, обещающая всем десять центов от каждого галлона при оплате наличными. Он подъезжает к пустому топливному насосу и выключает двигатель, затем застегивает куртку.
— Но просто, чтобы ты знала, это для Лилы, не для тебя.
Я свирепо смотрю на него, в то время как Лила мчится ко входу в здание. Она, одетая в белое платье с и нить жемчуга, которая покоится на её шее, выглядит совсем не к месту на стоянке для грузовиков. Когда я спросила её, почему она разоделась в дорожную поездку, она пожала плечами и сказала, что она привыкла наряжаться в праздничные дни.
Миша выбирается из машины и предлагает мне руку, чтобы я вылезла. Холод ударяет в мои голые ноги, когда я вытягиваю руки над головой.
Миша смотрит на меня с изумлением, взерошивая свои светлые волосы, таким образом, что пряди падают ему на лоб.
— Ты наехала на Лилу за то, что она разоделась, но ты вроде как вообще не одета, — он жестом указывает на мои джинсовые шорты и фиолетовую футболку. — О чем ты думала, когда одевала это?
— Эй, было жарко, когда мы уезжали, — возражаю я, одергивая низ моей футболки, чтобы прикрыть живот. — И я хотела чувствовать себя комфортно.
Он расстегивает свою черную толстовку, и его футболка немного задирается, показывая кусочек его пресса.
— Надень это, пока ты не замерзла до смерти.
— Со мной все будет хорошо, — заверяю я его, обнимая себя руками.
Он настойчиво натягивает на меня свою толстовку.
— Возьми это, потому что я не надену её обратно.
Я беру толстовку и быстро целую его в щеку, перед тем как просунуть руки в рукава и застегнуть её. Она пахнет его одеколоном, смешанным с ароматом, принадлежащим только ему, и я глубоко вдыхаю, наслаждаясь.