Войдя в квартиру и не зажигая света, Михайлов прошел в ванную и смывал пот и грязь холодной водой, стараясь сбросить жар ночных событий.
Принеся керосиновую лампу в ванную, он посмотрел на себя в зеркало. Да, эта ночь не прошла бесследно. На Сергея из зеркала смотрел усталый человек с царапинами и ссадинами на шее, в порванной грязной рубашке, со сбитыми в кровь локтями и ладонями.
После прослушивания пленки Павел Николаевич ещё некоторое время оставался в кресле, одновременно отдыхая и размышляя обо всем услышанном и увиденном сегодня.
Общая картина происшедшего вырисовывалась теперь довольно ясно. Но в то же время возникло какое-то неопределенное чувство опасности: опасности как для него лично, так и для его подчиненных, а может быть, для тех оперов из уголовного розыска и ФСБ, которые обсуждали детали этого преступления, записанные на магнитофонной пленке.
Доверять этому чувству его долго учил наставник — Сыскарь, и это не раз его выручало.
Павел Николаевич мысленно представил себе образы тех людей, голоса которых он только что слышал.
Старший следователь Иван Игнатьевич Стеблов слыл в городской прокуратуре весьма осторожным сотрудником. Все решения, которые необходимо было принимать по долгу службы в отношении подозреваемых, задержанных или преступников, всегда согласовывал с вышестоящим руководством.
Иван Игнатьевич был высоким, сухопарым мужчиной. Его седые волосы с металлическим отливом всегда были коротко подстрижены, глаза глубоко запали, как будто он недавно болел, и впечатление это усиливала туго натянутая на скулах кожа. Человек с таким лицом мог быть и солдатом, и ученым, и священником, но никак не работником прокуратуры.
Семья Стеблова была по нынешним временам большая: жена, три дочери, две из которых были замужем и жили вместе со своими семьями в родительской четырехкомнатной квартире, доставшейся отцу Ивана Игнатьевича от город-ского Совета как ветерану войны и труда, две внучки и престарелая мать. С таким семейным положением и связывали сослуживцы Стеблова его осторожность в служебных делах, потому что основным источником дохода семьи, не считая пенсий жены и матери, была его зарплата.
Начальник отдела по борьбе с особо тяжкими преступлениями УВД города полковник Виктор Львович Вепрь оправдывал свою фамилию: во всех делах, служебных и домашних, он был напорист, рыл почву под ногами преступников, что называется, клыками.
В работе Виктор Львович с виду был нетерпим к мнению сотрудников, отличному от своего. Но так казалось на первый взгляд или в широком кругу подчиненных и начальников. После совещания он обычно выслушивал своего сотрудника и, если тот предлагал стоящую версию, то сразу же запускал её в дело. Другой положительной чертой полковника была его способность приводить мнение начальства к своему собственному. Но это качество он использовал только в тех случаях, когда было необходимо постоять за своего подчиненного. Сотрудники отдела, которым вот уже десять лет руководил Вепрь, всегда удивлялись, глядя в свою служебную карточку, в которой не было ни одного взыскания. Кроме того, для своих офицеров в качестве поощрения он добивался какого-либо материального вознаграждения: часов, приемников, бритв, книг и тому подобных вещей, но больше всего ему доставляло удовольствие вручать своим подчиненным денежные премии.