Владислав возражать не стал. Махнул рукой в сторону тенистой аллеи: солнце палило нещадно, а так какое-никакое укрытие.
Разговор явно не клеился. Общие вопросы, односложные ответы, сближения не происходило, и Константин решил пойти ва-банк. Проверить, на самом ли деле отец открыт для диалога, как хотел показать.
— Ты женат? У меня есть братья, сестры? Они знают обо мне?
Яровой не растерялся. Видимо, ожидал подобного вопроса. Костику даже показалось, что рассчитывал на него.
— Был, дважды. Первая в конце девяностых сбежала от нищей жизни и забрала с собой дочь — Лену. С Ириной же мы формально муж и жена, но она уже пятый год в инвалидном кресле. Последствия неудачного прыжка с парашютом, — объяснил сыну Владислав. — Детьми обзавестись не успели.
— Сочувствую. — Константин не представлял, что нужно говорить в подобных случаях. Возможно поэтому его "сочувствую" прозвучало шаблонно.
— А с Леной вы общаетесь?
— Я бы с удовольствием, но моего мнения никто не спрашивает, — ответил сыну Владислав.
— Что так?
— Они теперь птицы иного полета, высокого. Под ноги не смотрят, — с неохотой признался Яровой. "Видимо, чересчур личное", — подумал Костик.
Замолчали. Дойдя до конца аллеи, повернули обратно.
Внутри что-то взвилось. Щадить отца совершенно не хочется, и Константин продолжил расспрашивать.
— Скажи, каково это узнать, что у тебя есть сын, готовящийся разменять третий десяток? Что ты почувствовал? Обрадовался, удивился, не поверил? Что?
Владислав вздохнул:
— Злишься на меня?
— Нет. — И это был правдивый ответ. Костик злился на себя. На собственную уязвимость. На непонятно откуда взявшийся страх быть отвергнутым.
Что это? Наследие детства? Комплексы перенесенные во взрослую жизнь? Знать не хотелось. Хотелось не знать никогда.
* * *
В селе хорошо, спокойно. По какой-то непонятной причине все тревожащее оставляло его здесь. Оказывалось отсечено кирпичными стенами, металлическим забором, километрами дороги до ближайшего города.
Поговорив с отцом, Константин уехал в тот же день. Дождался возвращения брата с работы и уехал. Роман пытался возражать, но убедить старшего не смог. На это раз Костик непоколебим.
Проведя беспробудную ночь на жесткой раскладушке, мужчина встал с петухами. Умылся, позавтракал и принялся за работу. К моменту, когда Галим пересек границы участка, Константин успел дважды поднять раствор на сабан, и чувствовал себя великолепно.
— Жарко сегодня будет, — сказал помощнику вместо приветствия. Тот отчаянно закивал, видимо довольный, что работодатель не упомянул об опоздании. — Держи ведро. Раз уж ты здесь, не буду спускаться.