Дежурный по райотделу выслушал рассказ Лифшица, не проронив ни слова. Потом позвонил куда-то. Пришли три человека в штатском, попросили еще раз рассказать о происшествии и, когда Марк Исаакович кончил, долго молчали, оторопело поглядывая друг на друга.
— Где стояла ваша машина, когда вы обнаружили кражу? — спросил, наконец, один из них.
Лифшиц пожал плечами.
— Я имею в виду: до указателя границы между областями или за ним? — уточнил свой вопрос сотрудник.
— Где-то рядом, — ответил Марк Исаакович.
— Что значит рядом?! Постарайтесь вспомнить получше!.. — оживились остальные.
Лифшиц попытался представить себе положение машины по отношению к пограничному столбу и не смог.
— Не помню, — сказал он. — Мне это было ни к чему…
Не внес никакой ясности в этот вопрос и разговор сотрудников с другими участниками рейса. Пришлось съездить к указателю границы. Там после утомительных и бессмысленных попыток уточнить показания Лифшиц, наконец, сказал, что, скорее всего, машина на момент обнаружения кражи находилась уже за пограничным столбом. Сотрудники облегченно вздохнули и оставили его в покое.
В Ленинград Лифшиц приехал глубокой ночью, а домой, разгрузив машины, явился под утро. В прихожей его встретила жена — в халате, с распущенными волосами, бледная.
— Что-нибудь случилось, Марик? — спросила она.
— Случилось, — устало ответил Марк Исаакович. — Меня обокрали… Надо сушить сухари…
Жена подняла руки к лицу, опустилась на стул:
— Где же это произошло?
— Не знаю. В Московской, Калининской или Новгородской области…
Начальник следственного отдела никогда не уходил с работы вовремя. Вот и сейчас, выпроводив из своего кабинета сослуживцев, которые зашли, чтобы поболтать перед концом рабочего дня, Чижов сел за стол, подвинул к себе статистический отчет и занялся его анализом. Он с удовлетворением отметил, что в ноябре не было нераскрытых преступлений, необоснованных арестов и оправдательных приговоров, что предварительное следствие велось более оперативно. Если бы и декабрь прошел так же!
В динамике селектора что-то треснуло. Чижов услышал голос прокурора:
— Вы еще здесь? Зайдите ко мне.
Прокурор был один. Он возбужденно ходил по большому, как зал, кабинету, в глубине которого стояли полированный письменный стол и старинные часы с боем, а по стенам — обитые зеленым сукном стулья.
— Только что просмотрел почту, — сказал он, увидев Чижова. — Новгородцы прислали дело, которое пытались спихнуть до этого калининцам и москвичам. С машины, прошедшей восемьсот километров по территории этих областей, оказался украденным ящик с янтарем. Кража обнаружена под Чудовом, на границе Новгородской и Ленинградской областей. Ущерб большой, но кто совершил кражу — неизвестно. Что будем делать?