— А в лицо ты их видел?
— Не-а.
— Что было дальше?
— Они пошли со двора, быстро так. Один нес в руке чемодан. Цвет, ну, вроде как у чернил, только светлей.
— Сиреневый?
— Точно, сиреневый. Другой под мышкой пальто нес…
— Почему ты думаешь, что пальто?
— Воротник болтался…
— Еще что-нибудь запомнил?
— На чемодане какие-то буквы были.
— Ты кому-нибудь рассказывал об этом?
— Мамке, больше некому.
— А отец у тебя есть?
— Есть. В другом городе живет.
— И что же мамка?
— Молчи, говорит. Не твое дело.
— Почему же ты мне рассказал?
— Как почему? Они же Серафиму Ивановну обворовали…
Я взглянул на часы. Было ровно 17.00. Рабочий день на комбинате кончался в 18.00.
— Вот что, Венька, — сказал я мальчишке, — ты чемодан сможешь узнать?
— Попробую…
— Тогда жми домой и жди меня.
Венька потащил санки, а я бросился в школу и из учительской позвонил в милицию. Мне вдруг пришло в голову, что кражу совершили лица, недавно освободившиеся из заключения. Кто еще мог быть так одет, острижен? Кто мог действовать так дерзко? Кого могло потянуть на спиртное, шоколад, сигареты, на хорошую одежду, хрусталь, деньги? Два месяца назад была амнистия…
Услышав в трубке голос Сычева, я спросил:
— У вас есть учет освобожденных из мест лишения свободы?
— Есть.
— Сколько человек вышло за последние полгода?
— Пять, все по амнистии.
— Как они трудоустроены, где прописаны?
— Все работают на заводе металлоизделий, живут в общежитии.
— Пришлите немедленно машину. Я в школе.
Минут через десять я увидел в окно, как к школе подкатил милицейский «газик». Из него выскочил Сычев и побежал к подъезду.
— Вы не могли бы съездить с нами? — обратился я к молоденькой учительнице, проверявшей неподалеку от меня тетради. — Нам надо предъявить первокласснику чемоданы в общежитии.
— Я слышала ваш разговор. Страшновато…
— Не бойтесь. Сейчас там никого нет, все на работе. Пройдем по комнатам, посмотрим.
Учительница стала одеваться. Мы заехали за Венькой, посадили его рядом с шофером и покатили дальше. Ехали молча. Только учительница, пряча лицо в пуховой платок, ежилась и шептала: «Страшновато. Колотит всю…»
Нам повезло. Встретив нас, комендант общежития объяснила, что в комнатах чемоданы держать запрещено, и провела в камеру хранения. Записав здесь Венькины показания, я предложил ему осмотреть стеллажи.
— Вот! — сразу указал Венька на чемодан, стоявший на второй полке.
Он был действительно сиреневого цвета, на его крышке темнели выведенные химическим карандашом буквы «Н. П.».
— При надлежит Николаю Полозову, — сказала комендант.
— Он судим?
— Нет. Хороший парень, два года у нас живет.