– Мы уже почти пришли, – бодро заверил меня толстяк, волоча дальше по всем темным местам.
Так я узнала теневую сторону дворцовой жизни.
В результате нашего шараханья он притащил меня к высокому забору, сложенному из неотесанных камней и расположенному у шайтана на куличках.
Начальник достал из поясного кошелька здоровенный ключ, отомкнул массивную железную решетку, заменяющую дверь, и втащил меня вовнутрь.
Внутри, ровно посередине абсолютно пустого квадрата, располагалась решетка с толстыми прутьями, прикрывающая дыру в мощеном полу двора.
Тяжело пыхтя и отдуваясь, толстяк отпер замки с четырех сторон разными ключами, сдвинул решетку и вежливо пригласил меня спуститься:
– А ну, быстро пошла, пока я тебя туда не скинул! – И развернул веревочную лестницу.
Я индифферентно пожала плечами и полезла вниз. Мало того, мне еще приходилось поддерживать этого чересчур худенького дядю, который зачем-то полез за мной следом!
Под его хилым весом лестница мотылялась из стороны в сторону, как при хорошем ветре. К тому же смердело внутри знатно. Как будто тут пару лет ночевало стадо верблюдов и помет за ними никто не чистил. Так что я заподозрила мужчину в несоблюдении вежливости, но доказать не могла. Трудно что-то доказывать, когда такая туша норовит сесть тебе на голову и ножки свесить.
С некоторыми приключениями мы все же добрались до низа, где всех вязальников начальник пополз по грязному полу, что-то выискивая.
Вот интересно… сколько мне нужно навешать лагмана на уши, чтобы я поверила в романтическую прогулку? И в невинные намерения.
– Нашел! – счастливо воскликнул немного замызганный толстячок, выуживая толстую ржавую цепь с кольцом на конце и как бы ловко защелкивая его у меня на лодыжке.
Ага, ловко! Застегнул только потому, что я из чистого сострадания подошла ближе, в картинках представив, как я буду бегать от него по периметру зиндана.
Конечно, я знала, куда меня привели, и уж тем более отлично понимала, по чьему приказу. Все это настолько лежало на поверхности, что даже лень было брать.
– Вот, теперь сиди тут, – напутствовал меня мужчина, удовлетворенно рассматривая дело рук своих и отряхивая потные ладошки. – И никуда не уходи! – И заржал над старой как мир шуткой.
– А то что? – звякнула я цепью.
– А то плохо будет, – сурово сообщил он мне и полез наружу.
– Кому? – только успела спросить я, как он сорвался с середины веревочной лестницы.
Мне стало жалко пол. Он и так грязный. Зачем еще больше пачкать?
Я рванула цепь, выдернула ее из стены и шустро подхватила толстячка на подлете.