— Багдад далеко от нас. — Сказал король. — Но есть опасность. Если они одолеют Дамаск, война дойдет до нас. Они разорят Палестину. Что ты думаешь, Артенак?
— Мы должны выступить на помощь сирийцам. Они хотят союзника? Они получат его. Но их победа не лучше поражения, я предпочту, чтобы они опасались нас и не слишком доверяли.
— Это не трудно. — Сказал король — Они хорошо помнят прошлое. А что думаешь ты, Роберт? — Обратился он к рыцарю с крестом на плаще.
— Мы должны получить плату за помощь. Я знаю, какую. У них — голова Иоанна. Пусть выдадут ее. Мы не можем смириться, пока она не попадет к нам. Я видел кисть руки Иоанна в Византии. Двадцать дней я жил ее светом. Я поклялся, мы будем иметь святыню. С ней мы встанем над Римом и Константинополем. И теперь, когда Дамаск просит нас о помощи, мы должны получить свое.
Рыцарь с красным крестом почти кричал. Для несведущих поясню, тело казненного Иродом Иоанна Крестителя чудесным образом сохранилось в расчлененном виде. Кисть его руки, которой был крещен Иисус, хранится теперь в золотом ларце в Византии под опекой Анны — дочери императора. Видно, этот Роберт был важным лицом, если ему дали приложиться к ларцу. Большая честь для избранных. А голова Иоанна, по упорным слухам, хранится в Дамаске. Там не подтверждают, и не отрицают, прячут, будто не веря до конца в своего Магомета. Много раз мы вели переговоры о выдаче, угрожая силой и прельщая деньгами, но они остались глухи.
— Потребовать сейчас, значит, сорвать переговоры. — Сказал король.
— Даже если мы захватим Дамаск, они спрячут голову так, что нам придется разнести город по камню. — Поддержал я.
— Нужно требовать. Мои люди готовы. Или пусть воюют сами.
— А что думаешь ты, Жоффруа? — Спросил король.
— Роберт прав. Пока не вернем святыни, нельзя считать наше назначение исполненным. Но сейчас не время ставить условия.
— Видно, они хорошо кормили тебя в плену. И лишили мужества.
— Или наградили благоразумием. — Подумал я и заспешил на помощь Жоффруа. — Мы не должны ставить условий. Антиохия и Эдесса разрушены землетрясением. Багдадцы пройдут сквозь них, как нож сквозь масло. А сирийцы… не удивлюсь, если такое же посольство они послали им навстречу. Они одной веры, и, если сумеют договориться, все переменится и нас ждет страшная война.
— Боюсь, Артенак прав. — Вздохнул король. — Сейчас их союз кажется невозможным, но кто знает.
— И еще. Даже если они передерутся, на свет выползут негодяи этого Старца. Ему это на руку. А мы окажемся рядом с убийцами, не признающими ни войны, ни мира. У нас не будет покоя в собственном городе.