После совещания генерал Сизов беседовал с полковником Деминым.
-- Жаль... Каких людей теряем! -- комдив поморщился. Лицо его вдруг стало опять сумрачным и усталым.-- Вы знаете, Федор Николаевич, как нужен был Забаров для этого дела. Именно Забаров!..
-- Знаю,-- тихо сказал Демин.
-- Вы бы, Федор Николаевич, навестили его, посмотрели, как его лечат.
-- Я уже был у Забарова,-- все так же тихо и спокойно ответил Демин.
-- Благодарю вас, Федор Николаевич,-- взгляд Сизова вдруг потеплел. Так бывало всегда, когда он начинал говорить с Деминым.-- Забаровы нам очень нужны! -- Генерал немного помолчал. Потом сказал задумчиво и тихо: -- Быстро растут солдаты. Этим, пожалуй, не потребуется тридцати лет, чтобы стать генералами. Как вы думаете?
-- Думаю, что не потребуется,-- Демин улыбнулся. Он хотел еще что-то сказать, но зазвонил телефон. Генерал поднял трубку.
-- Когда заметили?.. Двадцать минут назад?.. А почему так долго не докладывали? Ах, так! Продолжайте наблюдение и обо всем замеченном сообщайте мне немедленно. Говорите, скрылись за Лысой горой? Это что за белым камнем?.. Хорошо, наблюдайте!..
Сизов положил трубку и, обращаясь к Демину, предложил:
-- Поедем к Баталину. Там из боевого охранения очень важные сведения сообщают. Кажется, новые части у немцев появились. Надо это уточнить на месте.
Когда Сизов и Демин уже направились было к выходу, на столе вновь зазвонил телефон. Генерал вернулся.
До Демина долетели слова комдива:
-- Да, сейчас буду!
4
Вечером разведчики выстроились у своего блиндажа. Ждали Пинчука. Он почему-то задерживался.
-- Небось кресало свое потерял,-- высказал предположение Семен.
Красный и вспотевший, Пинчук выполз из блиндажа. Встал в строй. Начал оправдываться:
-- Мабуть, цилу годыну шукав...
-- Что шукав-то?
-- Та кресало ж!
-- Хо-хо-хо!
-- Ха-ха --ха!
Марченко, пeрeждав первый приступ солдатского хохота, сердито остановил:
-- Ну, довольно. Сдать документы старшине!
Уваров ждал этой минуты с какой-то смутной тревогой. Ему впервые приходилось расставаться со своим комсомольским билетом, и это было очень тяжело. Без него он вдруг почувствовал себя каким-то опустошенным, невольно хватался за карман и не находил там привычной маленькой книжечки.
Сдали свои партийные билеты Шахаев и Пинчук. Аким отдал дневник и красноармейскую книжку: больше у него ничего не было. Сенька тоже передал свой комсомольский билет. Теперь все были сосредоточенно-серьезны. Даже Семен. Разумеется, настолько, насколько могла быть серьезной его курносая физиономия.
Поправив за спинами мешки, взволнованные и молчаливые, разведчики тронулись в путь.