– Ты же не будешь всю жизнь здесь учиться! А что через пять лет?!
– Ну… – Она заколебалась. – Я заявлю на него перед дипломом.
– И кому это будет интересно через четыре года?
– Черт, ты права… – Элла серьезно задумалась, кусая ноготь на большом пальце. – Ладно, я подумаю.
Это обещание не было отмашкой с ее стороны – она действительно думала над проблемой весь вечер. А на следующий день с утра отловила меня в универе и сказала, что согласна.
Совсем громкого скандала не получилось, ректорат предпочел все замять. Пыхтуна уволили, Эллу перевели на обучение по индивидуальному плану со свободным посещением, моя курсовая выиграла межвузовский конкурс, и я на месяц улетела в Англию, обмениваться опытом. Естественно, по возвращении отыскать концы в этой истории было невозможно.
Однако каким-то неведомым образом информация все же просочилась, и мы ненадолго стали героями для всех студенток Пыхтуна. Элла внезапно проснулась знаменитой. Конечно, только в рамках факультета, но даже такое внимание было для нее непривычным и неприятным. Ее начали приглашать на вечеринки, дни рождения, звать с собой в столовую. Она раздраженно отказывалась и огрызалась. Роль добровольного изгоя и «синего чулка» ее устраивала, а пустопорожнее щебетание сокурсников выводило из себя.
Нет, она не мечтала полностью отгородиться от мира, иначе не начала бы искать моего общества. Просто у Эллы были высокие стандарты общения. Слишком высокие. Почему она решила, что я под них подхожу, до сих пор остается для меня загадкой. Возможно, сыграло свою роль наше маленькое приключение на двоих. Но с ней было интересно. Незаметно она стала для меня одной из самых близких подруг, а через меня начала общаться и с остальными сокурсниками, придирчиво отбирая тех, «с кем можно не умереть от скуки через пятнадцать минут».
Она была умной, фантастически начитанной, требовательной и целеустремленной. Как-то незаметно на курсе за ней утвердилось прозвище Стальная Элла, а авторитет «мышки» поднялся почти на недосягаемую вышину.
Неожиданная популярность сослужила Элле не лучшую службу. Я не знаю, откуда все началось, механизм возникновения слухов всегда был для меня загадкой. Возможно, в чьем-нибудь воспаленном воображении соединились два факта: тайна, окружавшая личную жизнь Эллы, и сексуальные домогательства Пыхтуна.
Короче, пошли слухи. Говорили, что Стальная Элла по вечерам вместо дружеских пьянок подрабатывает на Ленинградке, кто-то даже ее там видел несколько раз. Говорили, что она задолжала огромную сумму каким-то браткам и так отрабатывает долги. Люди, лично с ней почти не знакомые, пересказывали что-то уж совсем несусветное про наркомафию и бандитские притоны. Слухи ползли, обрастая по пути домыслами и преувеличениями.