– Верно, не была. Что было лишь частью проблемы. В том году первый снегопад выпал на тринадцатое декабря…
– В те же выходные, когда ее тело исчезло из похоронного зала?
– Да, хотя я и не думаю, что между этими событиями есть какая-то связь. Смысл в том, что зимой 1992 года – и, насколько я знаю, в первый и единственный раз в истории университета – Голые Олимпийские игры, похоже, прошли дважды. Тринадцатого декабря, когда выпал первый снег. И месяцем ранее, десятого ноября – тогда группа студентов начала забег в Холдере, а закончила в лесу на юге кампуса. Участие в нем принимал только один человек, не числившийся на втором курсе: твоя сестра. И, по случайности, она была единственной женщиной.
Я почувствовала, как покраснели щеки. Очевидно, Эльза была куда более дикой, чем я подозревала.
– Кто-нибудь был арестован?
– К несчастью, да. Офицеры городской полиции были высланы после первого же заявления о дебоше. Студентов вроде было шестеро, и все они столкнулись с дисциплинарными предписаниями. Свелось все к обязательным консультациям, но сначала велись разговоры об отстранении на весь весенний семестр.
– Отстранении? За бег голышом?
– Ну… там было намного больше, чем просто бег. Уверена, ты можешь себе представить.
Вообще-то я не могла. Моя сестра. Голая. С пятью мужчинами в лесу. Посреди ночи.
– Хотя, я все еще не понимаю. Зачем им было бежать на месяц раньше вместо того, чтобы дождаться первого снегопада с другими?
«Потому что мы не уподобляемся другим». Это были ее точные слова, когда я задала ей этот же вопрос. «И к тому же, сказала она, были первые заморозки, разве это не больше похоже на свободу?»
Для меня это не было похоже на свободу. Но как бы я хотела знать эту девушку. Хотела бы быть похожей на нее: дерзкую и смелую бунтарку.
– Доктор Пратт, вы думаете, что так она… что этот случай связан с тем, как она умерла?
– Неважно, что я думаю, Теа. Мы никогда этого не выясним. А даже если и выясним, ты не сможешь изменить то, что уже случилось. Единственное, что в твоих силах – это проживать жизнь, свободную от призраков.
От ее выбора слов я вздрогнула, пока не осознала, что она говорит не буквально.
– Не уверена, что могу. Эльза – часть меня, которую я только начала познавать.
Она покачала головой.
– Та часть тебя, что годы напролет подсознательно перенимала тревогу и печаль у твоих родителей. Когда секрет гноится так долго, открытие правды может привести к ночным кошмарам. Некоторых людей травма поглощает настолько, что они начинают видеть привидения их почивших братьев или сестер. Вроде видения в окне в ночи.