Это место, где когда-то, без малого три тысячелетия назад, лежала Синни.
Это место, куда теперь Мидир, еще окутанный мраком мира теней и собственными кошмарами, спустил Этайн.
Она, почивая на каменном ложе, дышала спокойно, глубоко и тихо; страшная рана розовела новой кожей, но Мидир все медлил с уходом. Отгонял липкий ужас, что охватил его при виде наконечника, вырвавшегося из груди Этайн, который вроде бы утих, а теперь накинулся с новой силой. Прореха в ткани словно говорила: противник может дотянуться до того, что составляет жизнь волчьего короля.
Хранитель дома, которому доверял еще Джаретт, появившийся словно из ниоткуда, засуетился рядом: соединил края блио, не дотрагиваясь; начал стирать засохшие бурые подтеки одним волшебством. Потом, рисуя посолонь руны на женской ладони, забубнил на древнем что-то лечебно-магическое. Мидир не слишком-то верил в его силу, но ее должно было с лихвой хватить для догляда за выздоравливающей.
Хранителя Мидир никогда особо не рассматривал. Поначалу — в силу малого возраста и небольшой заинтересованности. Магом волчий принц сам был неплохим, прибегать к помощи придворного волшебника не требовалось. Потом, когда дела королевства плавно перетекли в его личные, оставил Хранителя на месте, ибо кандидатур лучше не нашлось, а самоубийственных поползновений по смещению молодого короля тот, в отличие от многих, не предпринимал. Затем, после очередного конца света, стало вовсе не до придворного мага. Хранит себе волшебство замка, держит в узде почти одушевленное создание — и слава древним богам.
Теперь присмотреться стоило. Хранитель редко снисходил до бесед и всегда умудрялся глядеть мимо. Да и на нем мало кто мог удерживать взор, самому Мидиру это далось с усилием. Правильные, но словно скользкие черты отторгали взгляд, белесые глаза выдавали возраст ши без имени, а его губы были всегда поджаты, словно давая понять, насколько когда-то было хорошо и как теперь, в настоящем, все плохо. Даже волчьи черные волосы казались тусклыми и не вызывали желания дотронуться даже случайно.
Мидир поймал себя на мысли, что еще не встречал волка среди своих подданных, с которым бы ему было настолько неприятно общаться. Работу, впрочем, тот делал хорошо, пусть без рвения. Даже теперь приблизился с явным намерением помочь, но Мидир отвел руку в широком рукаве с графичным рисунком, потянувшуюся к нему с тряпицей. Хотя знал, как выглядит его лицо, на котором запеклись кровь земной женщины и пепел мира теней. Но уж больно неприятно выглядела намотанная на запястье металлическая плетка с острыми шипами, что тянулась к самому сердцу Черного замка, пусть видимая лишь магическим зрением.