Я вздрогнула и посмотрела на него. Все это время я сидела, совершенно отрешенная, и думала только о первой части его рассказа. Остальные его слова просто осели где-то в голове до лучших времен, когда я смогу осмыслить их по-настоящему. Но вот то что я услышала про мать — это жгло и терзало меня уже сейчас. Вот она, порченная кровь… Ее кровь, во мне и Максиме. Что уж тут удивительного, что все так с нами вышло… Моя мать была безумна… До такой степени, что… боже-боже, дай мне это принять и не сойти с ума. Моя мать…
— Клер, ты не слушала меня совсем? — Тихо спросил он и осторожно взял мои руки в свои.
— Про мать… это правда?
— Да, но это дело прошлое, это все уже не важно. Ее не было в твоей жизни, поэтому не думай о ней, так будет проще и легче.
— Поль убил нашу мать…
— Он спасал меня. Ну милая, какая теперь разница, давай не будем об этом! Я хочу, чтобы мы решили, что будет с нами — с тобой и со мной! И с ребенком.
— Постой… — я встала, отошла к окну, — мне надо немного прийти в себя. Я совсем не соображаю.
— Хорошо, Клер, хорошо. Я понимаю тебя. Но послушай что я предлагаю, давай уедем с тобой во Францию, ради тебя я готов сделать это и это для нас единственный правильный выход! Там у нас будет все, я обещаю, ты не смотри, что мне пятнадцать, поверь, я смогу о нас позаботиться…
— Постой…
— Ну же, Клер!..
Да, он был прав, надо было взять себя в руки и решить все, надо было выкинуть из головы на время эти жуткие мысли о матери! Я повернулась и подошла к нему. Он встал мне навстречу. Мальчишка… совсем еще ребенок, такой юный… где-то в нем жила моя Рене… Я смотрела в его взволнованные ждущие глаза, я чувствовала его едва сдерживаемый порыв, толкавший его ко мне… Что-то шевельнулось у меня внутри, как тогда, ночью… сейчас передо мной стоял тот, кого я любила и хотела в тот момент, когда перестала видеть девочку Рене… это был он, Максим. Это он свел меня тогда с ума… Но сейчас, без спасительной темноты, я видела, как мы похожи…
— Ты мой брат. — Сказала я.
— К черту, наплюй и забудь. Это легко, легче чем целоваться с человеком твоего пола.
— Я не могу. — На глаза предательски стали наползать слезы. — Максим, я не могу.
Он протянул руку и провел по моему плечу, как тогда, в лесу. Но его глаза, почти мои глаза! — сейчас я видела его и понимала, что никогда больше… я не перейду ни одной границы на свете.
— Назови меня Рене. — Прошептал он. — Это не обязательно женское имя.
— Ты не Рене, ты Максим. Ее не было, это была иллюзия.
В его глазах метнулось что-то яростное и он почти зарычал, больно сдавив мое плечо: