– Как ты мог пойти на самоубийство?
Уэйд резко вынырнул из вод собственных петляющих мыслей и ошарашено вылупился на друга. Слишком уж внезапно его постигло пробуждение.
– Как мог? – переспросил он. – То есть?
– Не знаю, каков твой мир, Уэйд, и каков там я, но здесь я весьма религиозный и добропорядочный парень, и считаю самоубийство грехом не только по религиозным соображениям, но и предательством себя и своего будущего, а также тех, кто зависел бы от тебя в этом будущем. Ну в общем как-то так….
Уэйд глубоко вздохнул.
– Ну, во-первых, я не думаю, что среди биллионов миров найдется такой, где бы ты не являл собой верх религиозности и добропорядочности. А во-вторых… по-моему, ты гениально смотришь на этот вопрос. Первый раз такое слышу. Я, знаешь ли, всегда считал, что любой библейский запрет нацелен на контроль.
– Ну конечно… – фыркнул Гарри. – Ты дилетант, Уэйд. Впрочем, как и многие другие. Каждая гребанная жизнь чего-то да стоит. От нее зависят другие люди. Их жизни. Мир Уэйда огромен. Ты ведь даже не представлял этого раньше. А что теперь? Сорок семь обгорелых трупов… а ты ведь вряд ли помнил их лица, я уж молчу про имена.
– Вряд ли. – кивнул Уэйд.
– Ну вот. Мало ли, может, из-за твоего дурацкого самоубийства какая-нибудь безымянная мисс не встретит своего нареченного, потому что кроме тебя, будет просто некому, проходя мимо, случайно оступиться и толкнуть ее к нему в объятия. Это была твоя роль, твоя задача, а теперь тебя просто нет для этого. Это конечно очень тривиальный пример, но мысль ты уловил, я думаю. Смотри шире… – развел руками Гарри.
– А вот здесь я тебя не узнаю, старик. – хмыкнул тот. – Ты всегда был упертым консерватором, а это совсем не консервативный взгляд. Я бы еще понял, если бы ты прочел мне лекцию о кругах ада, о кострищах, о сковородках. Это вполне в твоем стиле, а это… – он пожал плечами. – Кто вы, мистер, я вас не знаю. Никогда не забуду, как мы поругались по поводу Древа Познания. После этого мы больше никогда не затрагивали религиозные темы.
– Хм… – Гарри вскинул брови. – Да неужели? И в чем же мы разошлись?
– Во всем. – ответил Уэйд. – У тебя имелся консервативный взгляд на предмет, и ты ничего не хотел слушать. А я считаю, что всё это чистая политика, потому что вся суть истории о первородном грехе в том, чтобы удержать человека в рамках незнания, на привязи, под постоянным контролем.
Гарри усмехнулся на свой новый манер. Он выглядел удивленным и раздосадованным.
– Один тупее другого.
– Поясни… – оторопело попросил Уэйд. Если честно, он всегда считал себя, по меньшей мере, умным парнем, и подобное заявление болезненно шлепнуло по самолюбию.