Подойдя вплотную, они не стали долго ждать, останавливаясь на драматическую паузу, или на взволнованные переглядывания, а просто зашли внутрь. В конце концов ничего не угрожало? Просто переговоры.
Вестибюль, словно сошедший с фотографии, изливал максимальное количество света и пафоса. Уэйд не любил такие места, потому что чувствовал себя обязанным как-то по-особому себя вести. Крис, в общем-то, тоже никогда не работала на публику, однако чего-то ей приспичило тогда… шикануть наверное хотела, а так отдать тучу денег, чтобы потом рвать задницу, дабы соответствовать. Нет, это определенно было не для них.
– И как мы будем действовать? – буркнул Уэйд.
– Пойдем к лифтам… – предложил Гарри. – Я думаю всё проще, чем, кажется.
– То есть… – предположил Уэйд. – По правилам жанра, куда бы мы не пошли, придем куда надо?
– Да, сэр. – откликнулся Гарри.
Они сделали круг почета по лощеному гладкому узорчатому полу, пытаясь сориентироваться, а потом Гарри махнул рукой в сторону, обозначив искомое ими место – зону с лифтами. Пол был натерт до такого состояния, что отражал идущих. Казалось вот-вот и покажется портье похожий на Тима Рота, и очередь гостей у регистрационной стойки, а лобби заполнится гудящими каждый свою мелодию постояльцами. Тогда всё станет почти нормально. Подойдя к лифтам, Уэйд нажал на кнопку, и двери одного из них тут же открылись, изливая на них с Гарри мягкий свет и приглушенный пропитанный виски и куревом вокал Джимми Хендрикса «Ветер кричит Мэри». Они настороженно переглянулись.
– Мадам… – многозначительно гаркнул шериф и выразительно махнул рукой, пропуская Уэйда вперед. Тот театрально и злобно сощурился и вошел в лифт.
– Так, ну и что это значит?.. – он сложил на груди руки и задумчиво кивнул на панель. Там было всего две кнопки «низ» и «верх».
– Всё проще некуда… а ты боялся. – усмехнулся Гарри.
– Все-то ты знаешь. – подозрительно сказал Уэйд и нерешительным движением нажал на кнопку «Верх», что бы это не значило.
В настоящей Астории, что на Парк Авеню, сорок семь этажей, так что на короткий подъем он не рассчитывал. Однако, как это ни странно, еще до того, как Уэйд успел найти тему для разговора, чтобы унять собственные сомнения и страхи, лифт остановился и раскрыл свои двери. Джимми даже не успел допеть куплет. Ощущение создалось такое, что дальше второго этажа они не уехали.
– Это что, верх, что ли? – с сомнением спросил Уэйд.
– Похоже.
Они, озираясь, вышли из лифта в просторный шикарно отделанный коридор, устланный чудесным ковром, и обставленный в немного чопорном стиле коричневой кожаной мебелью. Однако Уэйд сомневался, что здесь хоть немного осталось от оригинального убранства Астории. По стенам висели довольно зловещие и на вид древние полотна в тяжелых черненых рамах. На некоторых были изображены люди, пойманные в довольно неожиданных ситуациях, как например жирная прежирная леди, жадно глядящая на лобстера. Она одна за столиком с вилкой наизготовку в богатом платье, и ничего ей в жизни не надо кроме как поедать саранчой все, что только возможно. Или бал, где прекрасная пара в несколько готичном одеянии кружится в центре роскошной залы. И это действительно красиво, пока ты не замечаешь лица остальных людей, на которых написано остервенение, зависть, алчность и ненависть. Пара слишком хороша. Кажется, что их сейчас просто уничтожат. Музыка закончится, и сотни живых мертвецов обрушаться на них лавой. Хотя может статься, что всё это просто ловушка – слишком уж уверенна в себе пара – это видно по их гладким лицам, по взглядам. А картина с человеком во фраке и ножницами – он с таким безумием смотрит на них, что кажется, вот-вот убьет кого-нибудь. Или себя – будет колоть в десны и резать язык, пока не истечет кровью до смерти. Такие картины не держат дома, потому что они не доставляю эстетического удовольствия, а пугают.