И правда, как педик… – усмехнулся Гарри. Но, тем не менее, совершенно не мог и не желал выкидывать своего друга из головы. Ему почему-то казалось, что если он сделает это, если спокойно и безмятежно уснет, то случится нечто плохое. Словно он стал маяком и постоянно должен был подавать сигналы, чтобы Уэйд не заплутал.
Случилось так, что за эту ночь имя Уэйд всплыло еще очень много раз. В мозгу или на языке. Ведь его и Крис знал весь город. Об их паре ходили легенды, а теперь… все понимали, как тому тяжело. Дик Чемберз, наблюдая за одиноко сидящим Гарри уже второй вечер подряд в его баре, не на шутку взволновался. Он даже налил ему за счет заведения, хоть шериф этого и не заметил. Дина и Дэниэл проговорили полночи о том, что можно бы и приехать в Вермингтон на недельку, чтобы не оставлять отца одного. Тем более, что у нее имелись новости, которые, несомненно, осчастливили бы его. Срок, правда, маленький всего две с половиной недели, но всё точно. Скоро Уэйд станет дедушкой. Кто-то умирает, а кто-то рождается – этим приемом просто обожают пользоваться режиссёры, чувствуя себя богами. И что ж, хороший шанс, потому что в мире именно так и происходит, но не со всеми. Уэйда можно считать везунчиком.
Священник Роули всё никак не мог простить себе оплошность и даже считал, что возможно Бог и есть на самом деле… потому что он чувствовал себя действительно наказанным и покрытым позором. Считал, что смерть Кристин Стивенс – его наказание за годы обмана. Хорошее открытие для священника-атеиста. Но ведь он всего лишь человек, которому очень хочется поверить во что-то, но рациональность – наш дьявол – не позволяет нам этого сделать, потому что вечно требует доказательств, а вера слепа. Так говорят.
Бригада Уэйда тоже повторила его имя не менее ста раза за этот вечер. Во-первых сегодня тот не вышел на работу, ну а во-вторых, было совершенно очевидно, что Гарри, просиживающий штаны уже второй день в Лисьей Звездочке за барной стойкой, ждет своего лучшего друга, а того нет. Они сидели всё за тем же столиком, пили свое пиво и приглушенными голосами обсуждали, как должно быть сейчас нелегко Уэйду. Боб Престон на несколько минут погрузился в себя, представив, а что если его драгоценная Сэнди… и глаза тут же покраснели от слез. Беленов в этот вечер в баре не наблюдалось. Им было назначено в другом более теплом месте. На восемь и восемь сорок. Но как ни странно никто из троих не смог сконцентрироваться на деле. Всё как-то на автомате. Их мысли витали вокруг Уэйда, как ни глупо и порочно это звучит. Они думали о том, как это тяжело остаться одному… особенно если прожил всю жизнь с тем, кого действительно любил. А Сэнди вдруг стало жаль своего мужа. Она подумала, а что если тот умрет. Человек, который в ней отвратительной шлюхе души не чает. В конце концов она уже не молода… далеко не молода. Сколько еще лет она сможет прожить в иллюзиях, что ее кто-то хочет. Кроме Боба, конечно, который будет ее хотеть всегда, и не смотря ни на что. Даже если вдруг она попадет в страшную аварию, и будет лишь отчасти напоминать человеческое существо, он всё равно будет продолжать ее любить. Разве это не ценно? Разве это не требует поощрения? Сэнди Престон закрыла за братьями дверь и поняла, что больше никогда не откроет ее перед ними. Всё хватит. А они, не сговариваясь, подумали, что не плохо бы остепенится. Может даже присмотреться к Дженис или Лени или к кому-нибудь еще. Что здесь мало девушек? И плевать у кого какая слава, ведь и у братьев она не устлана сахарной ватой и карамельками. Таких раздолбаев еще поискать. Может, пора попробовать прожить эту жизнь не зря? Даже Йозев, поедающий свой безмолвный и обычный ужин в Лисьей Звездочке думал о Уэйде. Сочувствовал ему от всего сердца. Кому, как ни ему знать, что чувствует человек, потерявший всё. И если бы хоть кто-то сейчас потрудился заглянуть ему в глаза, он бы увидел человека…. Не робота, а человека, которому хочется быть замеченным и рассмотренным. Хочется быть понятым и выслушанным. Хочется всё рассказать. Но почему-то никто не спрашивает… у всех своих забот хватает и без него.