Накатывает дурнота. Последствия прыжка? Нет, быть не может…. Не первый это в моей жизни прыжок. Если бы мне дурнело с переходов, это выяснили бы уже давно, и тогда не быть мне пилотом.
Как сквозь слой ваты просачиваются приглушенные звуки, неявные ощущения, гул складывается в тихий шепот; слова: «Потерпи немного, это скоро пройдет», — с трудом поддаются осмыслению. Фраза звучит странно, не так, как я привык. Она складывается из причудливо звучащих сочетаний слогов.
Ударом молнии, ослепительной вспышкой пронзает сознание — ни на одном из десятка наречий Раст-эн-Хейм, ни на одном из диалектов она бы не могла звучать так. Никогда ни одного подобного слова я не слышал ни от учителей, ни от сокурсников. Этот язык чужой, но отчего-то я понимаю, все что мне говорят. За пониманием следует оторопь. Как же так? Как такое может быть?
Но не успеваю я додумать, как за первой вспышкой следует вторая, меня накрывает, словно океанской волной и из разрозненных кусочков воспоминаний неожиданно складывается картинка, того что последовало за переходом — моя встреча с лигийцами.
Зря я, наивный, надеялся, что сторожевики Лиги не заметят корабля, сдуру вломившегося в систему Ирдала. Заметили тотчас и тут же пошли на перехват. Корабли же Иллнуанари за мной не последовали, хоть я втайне на это надеялся: появись они следом — мне было бы проще ускользнуть. Но не вышло.
Все что я мог — стараясь резко не менять вектора движения, постепенно наращивать скорость и надеяться, что оторвусь; глядишь, дождусь момента, когда предохранительная система даст добро на повторное использование деструктора и я снова смогу уйти в прыжок. Куда — в тот момент я не думал, голова была забита лишь одним — удрать от навязанного эскорта, и не погубить ни Фори, ни Арвида.
Мне это почти удалось. Почти…
Я мысленно застонал, вспомнив, как невесть откуда, прямо передо мной выросли корабли, совершенно не похожие на сторожевики лигийцев: небольшие, маневренные, по виду больше всего похожие на яхту самого Арвида, и очень хорошо вооруженные. Действовали они слаженно и профессионально.
Будь я один, не приходись мне думать о пассажирах, я бы позволил себе рывком нарастить ускорение, показать все, чему меня научили, и попытаться-таки вырваться из окружения; но вот этой роскоши я себе позволить не мог.
Дали Небесные! Казалось, не было того, чего бы я не мог отдать за возможность вырваться из ловушки, но заплатить за свою свободу жизнью симпатичной маленькой женщины — эта цена была слишком велика. Вспомнилась мягкая улыбка, звук ее голоса, странный выговор, ее успокаивающее: «прорвемся, рыжик», и я понял, что не прощу себе этого никогда.