– Кого это интересует? Ксавьер любил тебя. Он был бы рад, если бы узнал, что ты когда-нибудь станешь хозяйкой в Санта-Ане.
На миг в памяти Клариссы всплыли воспоминания о Ксавьере. Она понимала, что донья Бруна права, и все же… Кларисса чувствовала, что во рту все пересохло от волнения. Она глубоко вздохнула, прежде чем продолжить.
– Вы… Вы не… – сделала она очередную попытку.
– Не умру? – Донья Бруна печально и устало улыбнулась. – Нет, это случится… И я рада этому. Какой смысл мне жить дальше? Те, кого я любила, покоятся с миром. Те, кого я ненавидела, – мертвы. Я и без того слишком много страдала. Ты знаешь, как долго эта жизнь была для меня просто мукой? Слишком долго…
Теперь голос доньи Бруны стал громче и увереннее. Кларисса едва не вздрогнула, заметив почти осуждающий взгляд пожилой сеньоры. Она чувствовала, как в душе угасает сопротивление, так камень рано или поздно разрушают капли воды.
Неужели это ее долг? Неужели именно ей придется заниматься делами, а не оставлять эстансию таким людям, как дон Фернандо? Но тут внутри Клариссы зазвучали другие голоса…
– Я… и мои родители тоже… у нас есть все, что нужно, – промолвила она.
Она говорила об этом с родителями вчера вечером, когда они увиделись после нескольких лет разлуки. Им нужно было немного денег, чтобы отстроить ранчо, и еще немного земли. «Нам больше ничего и не нужно», – сказал тогда ее отец. Мать уверенно кивнула. «Мы хотим вернуть свое, чужого нам не надо», – добавили они.
Вдруг донья Бруна стала выглядеть очень уставшей. Ее взгляд вновь устремился в пустоту, потом она сомкнула веки. Кларисса вздрогнула, когда сеньора вновь заговорила с закрытыми глазами.
– Мне очень жаль, что все так завершилось. Знаешь, тут когда-то было замечательное место, полное любви, праздников и песен. Это был дом моих родителей. Мое наследство, я его получила в приданое. Тут я надеялась стать счастливой, мечтала, что эстансия наполнится детским смехом и любовью. Все это у меня было, пусть и короткое время. И я не хочу жаловаться. Думаю, когда-то я была самой счастливой и исполненной надежд невестой между реками Параной и Уругваем. И я бы радовалась всем сердцем, если бы Санта-Ана превратилась в место, которое я знала в детстве, чтобы тут опять царили смех и веселье. – Мимолетная улыбка появилась на лице доньи. – Помню качели в саду. Вспоминаю ветер, который трепал мои длинные черные волосы. Вспоминаю своих братьев и сестер, которые появились на свет, а теперь уже мертвы. Я уже не смогу превратить эстансию в такое хорошее место, каким она была. Слишком поздно.