Ему требуется пара секунд, но он встает и убегает. Потом возвращается.
— Рози, извини, я...
— Да, знаю-знаю. Иди.
Его не приходится упрашивать.
Я опускаю взгляд на свой шоколадный торт с настоящей красной розой на нем, беру вилку и задумываюсь, может ли именинница начать есть первой, пока никто за столом еще не начал.
— Вот это платье, Роуз.
Я поднимаю голову и вижу Джейми, стоящего рядом со мной, в костюме.
В настоящем костюме.
Он черный, и идеально на нем сидит. На нем галстук. Волосы влажные, как после душа, а в руках — что-то тонкое и аккуратно завернутое в коричневую бумагу с бантом из ленты и моим именем, старательно написанным тщательным разборчивым почерком. Я чуть ли не тянусь его потрогать, чтобы убедиться, что это не какая-то странная галлюцинация.
— Меня пригласила твоя мама. Я не мог прийти на спектакль и ужин, но она сказала, что можно придти на десерт.
Из ниоткуда появляется старший официант с еще одним стулом и ставит его перед шестым прибором на столе.
— Моя... мама?
Как она вообще додумалась ему позвонить? Я уже несколько месяцев не говорила с ней о Джейми.
Джейми отодвигает стул, стоящий рядом с моим, и садится.
— Сладкие шестнадцать, да?
— Похоже на то.
— Все нормально? — спрашивает он, глядя на стойку у входа, возле которой стоит мама, с головой ушедшая в разговор с Дирком, который вернулся с улицы.
— У Роберта и Холли какая-то драма, — говорю я.
Джейми кивает.
— Как спектакль?
Делаю паузу, сомневаясь, стоит ли упоминать Конрада, но знаю, что Джейми хотел бы о нем узнать. Если Конрад с ним не разговаривает — благодаря мне — это меньшее, что я могу сделать.
— Потрясающе, — говорю я, — спасибо Конраду. Он классно сыграл. Правда, очень классно.
— Да? — говорит Джейми с удивлением. И гордостью.
Теперь я, как никогда раньше, понимаю, что Джейми пытался объяснить мне весь этот год.
Конрад — это его семья.
И Регина тоже.
Я должна ему рассказать. Если я не расскажу, а с ней что-то случится, он никогда больше со мной не заговорит.
— Так он может играть, да? — задумчиво спрашивает Джейми.
— Да, — говорю я. — Во время его монолога все плакали.
Пару секунд взгляд Джейми блуждает по моему лицу.
— Мне не нравится слышать, что ты плакала, — говорит он, и я понимаю, что мы теперь говорим не о спектакле.
— Иногда такое случается, — говорю я, представляя, как Энджело рассказывает Джейми про сопле-фест, который я устроила в его машине после того, как провалилась с «Cherry Bomb».
Делаю глубокий вдох и говорю:
— Извини за то, что я тогда сказала. О своих чувствах.
— Не извиняйся, Роуз.
— Все равно буду. Я знаю, что мы не...