Петь одной гораздо веселее. Хоть и нелегко гармонировать с самой собой.
Идя к своему шкафчику, я натягиваю свитер. Меньше, чем через минуту, появляются Холли и Роберт.
Совсем нет желания говорить с ней прямо сейчас. Я знаю, она всего лишь хочет меня подбодрить, но я не хочу слушать, как положительно она относится к моему пению, когда я примерно полчаса получала нагоняй перед всей группой.
И у меня уж точно нет желания находиться рядом с Робертом. После «Morton's» он пялится на меня на всех репетициях. Теперь он стоит рядом с Холли с таким просительным и умоляющим выражением лица, будто думает, что я в любую секунду могу рассказать Холли всю правду о нем.
Похоже, я произвела на него впечатление, что мне это по силам.
— У нас собирается компания поесть пиццу. Хочешь пойти? — спрашивает Холли.
— Спасибо, но мне надо домой, готовиться. Завтра предварительный экзамен.
Холли выглядит смущенной.
— У тебя уже предварительный экзамен? Мы все должны его сдавать?
— Нет, я просто буду тренироваться. Я хочу подать заявку на национальную стипендию в следующем году.
— Боже, Роуз, ты такая умная, — говорит она. — Но ты уверена, что не сможешь пойти? Хотя бы на один кусочек?
— В следующий раз пойду. Думаю, участники «Что бы ни случилось» как раз немного отдохнут от моего уникального голоса.
— Роуз, не переживай из-за унисона — когда мы ставили «Проклятых янки», мистер Доннелли все лето меня доставал из–за этого.
Роберт вдруг посмотрел на Холли, как на ненормальную — по одному этому можно сказать, что она все выдумывает ради меня.
— Просто твой голос слишком интересный для хора. И вот почему в следующий раз ты получишь главную роль! Так что это даже хорошо!
Я устала от слов, вроде «интересный», «уникальный» и «необычный», в отношении моего голоса. Сначала я принимала их за комплименты, но теперь я думаю, что это синонимы слов «странный», «раздражающий» и тому подобное. Я чувствую, как начинаю злиться из-за того, что засмущалась на репетиции, а это плохое состояние для меня. Когда я злюсь из-за своего смущения, у меня изо рта вырываются такие плохие вещи, которые не следовало бы произносить.
Как эта.
— Следующего раза не будет. Театр мюзикла — отстой.
Холли и Роберт подпрыгивают, словно я ударила их электрохлыстом.
— Что... что ты имеешь в виду? — спрашивает Холли.
Из–за болезненного выражения ее лица я чувствую себя так, будто сказала ей самое оскорбительное из всего, что вообще могла сказать.
Но разве это меня заткнет? Не-а.
— Я думаю, хореография и стиль пения абсолютно неестественные, и сама по себе музыка меня задолбала. Она старомодная.