Весенним вечером в комнате особенно пустынно и холодно, но зато пахнет свежестью. Пыли скапливалось мало, полуподвальная оконная яма выходила на пустырь. Перед командировками Крюков наводил чистоту с тщательностью, стелил на койку постиранное белье. Любил забирать его сам из прачечной — вспоминал мать.
Он стер ладонью серый налет со стола, а потянувшись, и с электрической, без абажура, лампочки. Снял шинель, приоткрыл форточку. Попил воды на кухне из крана. Соседи давно уснули. Есть нечего, да он по привычке и не мучился голодом. Он неприкаянно походил из угла в угол. Вынул из портфельчика невыливайку, ручку с золотистым пером «рондо» и лист бумаги. Канцелярия всегда при нем. Вначале он аккуратно выставил под обрез титулы своего патрона Скокова и свои. Ниже четко, почти печатными буквами, обозначил: рапорт. Рапорт для него пока неосвоенная эпистолярная форма. Из провинции он отправлял Скокову ориентировки, то есть катал подряд, что слышал и видел, о чем думал. Сегодня захотелось изложить строго и серьезно то, что не укладывалось в прежние рамки.
«Если строить анархию, то тогда ты, товарищ Скоков, прав, — без разгона, с места в карьер приступил Крюков, находясь целиком под впечатлением от заседания коллегии, — но если строить республику рабочих и крестьян, если строить новую власть и новое государство, а не Византийскую империю, то тогда прав я. Революция есть стихия, с чем не стану спорить, но за первым ударом бури должен устанавливаться железный порядок, который необходим повсюду. Ответственность перед законом — невзирая на должность лица. Это — что до моей общей позиции и замечаний со стороны тов. Тункеля. — Он яростно отвергал упреки председателя дисциплинарной тройки в нескромности и менторстве. — Люди есть люди, но люди разные попадаются, а правда одна. На всех одна. Ее столько, сколько положено, и ни на грамм она ни тяжелее, ни легче. Как говорится, ни убавить, ни прибавить. На то она и правда.
Мне на курсах растолковали про кодекс византийского императора Юстиниана I. Называется — Корпус юрис цивилис. Замечательную роль сыграл этот Корпус и в формулировке наших революционных законов. Но в чем состояла ужасная ошибка Юстиниана и всех прочих Юстинианов в разных государствах? Их законы, в том числе и Корпус юрис цивилис, исполнялись дурно или вовсе не исполнялись. Каждый властелин старался издать закон получше и выставить себя покрасивее, а в жизни не прекращал злодействовать да еще кивать на сторону: мол, я готов исполнить, но не дают, черти драповые, не слушаются такие-разэтакие, вот я и вынужден злодействовать, а перестань они супротив идти, и я закон исполню.