В том, что каторжане будут отдыхать на следующий день после свободных горожан, нет ничего удивительного. Охрана не вынесет сидения на вырубках и делянках, когда в городе все будут веселиться, тиская здешних шлюх и упиваясь дешевым вином или чичой – пивом из кукурузы или кинвы.
На следующий день солдаты будут маяться похмельем – не лучшее состояние для охраны каторжан. Дисциплина у здешних служак слабая. Порядок обеспечивается лишь чрезмерной жестокостью по отношению к заключенным. Ну и благодаря политике Хесуса Морено – еще более жестокой и коварной. Начальству неохота разбираться с проблемами, а поэтому в субботу закончим работу раньше обычного. В воскресенье нас и вовсе никуда не выведут, закрыв на территории лагеря. Охрана будет только у ворот и на стенах. Хорошо, если и эти не упьются. Пропавший день компенсируют дополнительными часами на следующей неделе. Работа не пострадает, а начальство будет выглядеть заботливыми управленцами, которые не только пекутся о душах заблудших, но и дают им возможность отдохнуть. Курорт, а не каторга!
– Серхио, зачем ты пошел к Хесусу! – сердился Роберто, но мясо и хлеб жевал так, что за ушами трещало. – Он якшается с начальником нашей каторги! Если что-то прознает или, не дай бог, почувствует, то выдаст нас стражникам!
– Тут ты ошибаешься. Даже если что-то и заподозрит, то будет уверен, что наши планы рассчитаны на более позднее время, чем этот праздник. Тем более что я дал свое согласие на участие в этих драках.
– Ты будешь драться?!
– Я что, похож на идиота? Мне совсем не хочется оказаться перед побегом искалеченным до полусмерти.
– Но как же тогда… – растерялся он.
– Мы просто сдвинем дату побега и убежим ночью перед праздником.
– Ты уверен, что мы сумеем выбраться?
– Роберто, я не знаток здешних правил и порядков, но готов поклясться в том, что охрана, оставшаяся в лагере, не будет сидеть и глотать слюни, пока все остальные веселятся. Они не покинут своих постов, но обязательно припасут кусок копченого мяса и кувшин вина. Это значит, что уже в полночь им будет наплевать, кто и куда идет. Лишь бы не лезли на стены. Мы ведь не собираемся этого делать, не правда ли?
– Н-нет, – он покачал головой.
– Вот и славно.
Утром, когда мы выстроились у ворот, чтобы отправиться на работу, ко мне подошел один из капралов – светловолосый мужчина с лихо закрученными усами и пушистыми бакенбардами. Он смерил меня взглядом, подкрутил ус и спросил:
– Слышал, что ты будешь драться в это воскресенье?
– Да, сеньор.