Когда все вопросы были решены и конструкторы собрались уходить, Дегтярев достал из кармана конверт.
-Владимир Григорьевич, мне тут знакомый оружейный мастер письмо из Харбина прислал. Когда войсковые испытания Вашего автомата закончились, ему в мастерскую принесли полсотни стволов. Мол оружие есть, а патронов к нему нет, придумай что-нибудь. Он и придумал. Выточил в казенник вкладыш под патрон Арисаки. Там у них этих патронов полно.
-И что же из этого вышло? - невесело спросил Федоров. Автомат, в создание которого он вложил душу, после испытаний был напрочь отвергнут.
-Неплохо вышло, автомат вполне надежно стреляет, вот сами почитайте.
Когда подчиненные ушли, оружейник прочитал письмо и схватился за голову. И было от чего. Автомат, кустарно переделанный на допотопный японский патрон, работал лучше, чем со штатным боеприпасом! Почему? Так понятно почему - патрон Арисаки намного слабее, нагрузка на механизм меньше. Отчего же нет жалоб на ухудшение баллистики? Ведь у японского патрона она намного хуже! Федоров вытащил из шкафа все отчеты по испытаниям и стал их перечитывать, делая выписки. Спустя пару часов он устало откинулся на стуле. Статистика говорила, что его оружие применяли на дистанции не более трехсот метров, следовательно, великолепная баллистика его патрона оказалась невостребованной. А это значит, что надо делать новый патрон, по мощности примерно как у Арисаки, но конечно более совершенный. Конструктор обложился справочниками и углубился в расчеты.
***
Разве мог оружейный мастер из Харбина, чье имя так и осталось для истории неизвестным, предполагать, что его письмо коллеге, с описанием технического курьеза, перевернет всю российскую, да и мировую оружейную промышленность? А именно такой переворот совершил, созданный Федоровым, патрон 6.5х40. То ли предвидение гениального русского оружейника, то ли слепой случай, сделали его детище идеальным "промежуточным" патроном. Неоднократные попытки многочисленных конструкторов сделать что-то лучшее, изменив калибр, приводили к обратным результатам. Патрон же Федорова, и через сотню лет оставался в строю. Естественно, за эти годы он прошел многочисленные модификации, но, тем не менее, можно было взять из музея автомат образца 1912 года и, зарядив его наиновейшими патронами, уверенно "поражать живую силу противника".
1910 г.
Остров Эйзель.
Памяти майора Александера.
Серо-зеленый холм выбросил четыре длинных языка пламени, и наблюдатели на соседней возвышенности вскинули бинокли. Далеко, у самого горизонта, маленькая черточка миноносца тащила длинный и низкий щит. Водяные всплески встали позади мишени. Спустя полминуты все повторилось. После каждого залпа упругая воздушная волна толкала стоящих людей, пытаясь опрокинуть их на землю. Несмотря на изрядное расстояние, удар дульных газов был весьма чувствителен. На этот раз два снаряда легли недолетом, а два - перелетом.