Эринг нахмурился. На совете годаров Леона требовала пресекать любые разговоры о том, что вытворял хольдер Эрланд. Дети Анудэ не должны бояться, но эта закутанная в черные одежды фигура вызывала у него дрожь и трепет. Он передернул плечами и наклонился к скрытому рыжими космами уху. — Ты лучше об этом не болтай. Хорошо?
Фадир сердито взглянул в лицо командира. — Что значит, не болтай? Темные жрецы среди элуров. Дожили. — Он раздраженно сплюнул. — По мне так они похуже сенахов будут. На днях Тощий Льёт шепнул, что в эта тварь порезала всех крестьян из Лосиного Ручья. На кусочки. И все во славу своей Гуле. — Щедро украшенные конопушками скулы сжались. — Сучье племя. На что Леона смотрит?
— Тише дурак, — Эринг оглянулся на шумевших вокруг воинов. — Захотел сам висеть вниз головой с распоротым брюхом. Не думаю, что фирдхере все это нравится. Но так приказал Совет фриэкс, а с ним не поспоришь.
Гвалт вокруг усилился настолько, что даже докричаться друг до другу стало невозможно. Полотняный полог высокого шатра распахнулся, и наружу стремительно выскочила Леона Хьёрдисон, за которой неторопливо вышагивал жрец Гулы.
— Годары ко мне! — У фирдхеры от нетерпения дернулась щека. — Быстрее.
Эринг Оттерсон, ухватив топор за длинное острие, сорвался с места.
Леона прохаживалась на небольшой площадке перед палаткой, оглядываясь и досадливо морщась. Короткая коса сердито качалась за широкой спиной.
— Чего раскричались? — прошипела она. — Уймите своих воинов. — Темные глаза стеганули яростным взором два десятка мужчин и полудюжины женщин, столпившихся вокруг фирдхеры. — Хватит надрывать почем зря горло. — Сзади раздался негромкий смешок ее спутника, что вызвало у Леоны яростную гримасу. — Орать будет тогда, когда пойдем в атаку. И, на это раз, штурм точно будет для нас удачный. — Годары одобрительно загудели. Леона, не обращая снимание хвалебные выкрики, продолжала: — Эту едва залатанную прореху мы снесем одним махом. Поэтому через час знамя элуров должно развиваться над главной цитаделью крепости. Понятно? — Фирдхера взглянула на стоявших перед ней утомленных, смердящих потом и кровью, но все еще могучих и сильных воинов. Таких же любимцев Однорукой, что и она сама. Неожиданно ее лицо смягчилось. — Сегодня с утра мне прислали весточку, что Северный Оплот пал. А мы здесь телимся. Неужели собравшиеся здесь фирды слабее?
Новость была неожиданная и приятная. Собравшиеся предводители не могли скрыть довольные улыбки.
Пожилая, крепко сбитая годара из небольшого западного фолька стукнула метательным копьем о землю. — Во славу Анудэ, мы освежуем этих торнийских свиней через час. Клянусь своей честью. Мой фирд возглавит атаку и первым взойдет на эти проклятые стены.