— Тебя вообще не спрашивают, — Матриарх плечом оттолкнула кузину. — Принеси воду и пеленки. Нужно привести ребенка в порядок. — Она довольно потирала руки. — Нашу красотулю просто необходимо помыть перед ее первыми смотринами. — Она протянула руку к крошечному тельцу и ласково коснулась его. — Ути-ути-ути.
— Мама, всё закончилось? — женщина прижимала к груди звонко плачущего младенца. — А почему у меня все еще тянет и болит?
— Ничего милая. Легче поле вспахать, чем ребенка родить. Все у тебя там и должно болеть. Мы сейчас с Хилдой тебя подлечим. А то, что тянет — не страшно. Это послед. Он скоро выйдет.
Однако роженица неожиданно откинулась назад и снова громко закричала.
— Что ты родная? — Матриарх быстро нагнулась и погладила ладонью мокрую от слез щеку. — Что случилась?
Женщина утробно выдохнула, — Не знаю, внизу все еще очень больно, — и снова оглушительно заголосила, — Ууууу.
Хилда протиснулась мимо растерянной Клименции и, сунув ей в руки таз с водой, наклонилась над роженицей. — Кажется, дорогая сестрица ты повторно станешь бабушкой.
— Что? — Матриарх подскочила на месте.
— Что, что. Бери первого ребенка на руки, а я приму второго.
— Какого второго? — Матриарх продолжала растерянно стоять, сжимая в руках большой медный таз.
— Второго ребенка, — Хилда выругалась сквозь зубы. — О Триединые, ты, конечно, всегда соображала медленно, но сейчас это переходит уже всякие границы.
Матриарх послушно потянула руки за малышкой, которая вслед за матерью начала истошно вопить. — У потомков Средней не рождаются двойни, у них и двое детей появляется крайне редко.
— Знаю, знаю. Но всё, когда-то происходит впервые, — Хилда деловито ополаскивала в тазу руки. — Лучше займись ребенком, а я присмотрю за Джитой.
От прежней уверенности Матриарха не осталось и следа. Она еще крепче прижала к себе орущую внучку и испуганно глядела на выгибавшуюся от новых схваток дочь.
Хилда склонилась над стонущей женщиной и, проводя мягкими движениями по ее паху, приговаривала: — Давай девочка. Еще немного. В первый раз всегда тяжко. А второй, он завсегда полегче бывает. — Однако разметавшаяся на высоких подушках роженица её не слушала, а лишь низко и тяжело мычала, зажимая зубами внутреннюю сторону ладони.
— Сейчас, сейчас, — ласково ворковала сестра Хилда. — Вот она голубушка, показалась уже. Головка то у нас черненькая. Волосатая. — Она негромко рассмеялась. — Одна сестричка светленькая, другая темненькая. — Женщина в ответ лишь отчаянно взвыла от боли. — Что же это у нас? Плечики застряли. А ну поднимай ноги. Поднимай ноги тебе говорю! — Роженица послушно согнула бедра к животу. — Вот и славно. Так. Еще. — Сестра рывком стряхнула пот со лба и, обернувшись к Матриарху, прошептала: Вот и всё Ваше Милосердие. Со второй внучкой Вас.