– Вот это прогресс! Или что случилось?
Ксюша улыбнулась и кивнула.
– Когда-то случилось. Сегодня родился мой папа. День памяти.
Она вынула из сумочки наклеенный на картон небольшой портретик мужчины и установила в центре столика, оперев на флакончик с туалетной водой.
– Так то день рождения… А умер то когда?
Ксюша нахмурилась.
– Не хочу вспоминать тот день. День памяти тот, когда человек родился. Я и на кладбище никогда не хожу. Хоть мать и наклоняет.
– А случилось то с ним что?
– Сердце, – нехотя протянула Ксюша. – Характер у него был впечатлительный. Из-за каждой мелочи переживал. А маманя у нас, подарок еще тот. Помотала ему нервов… Вместо того, чтобы поддерживать, когда что-то не ладилось, накручивала… Потому у нас с ней отношения …немного прохладные.
– А! У меня со своей еще хуже. Старая шлядень. Песок уже сыплется а все никак не угомонится… Закончит где-нибудь в лепрозории.
Ксения разлила водку по пластиковым стаканчикам.
– Жаль, не звенят, – ткнув своим стаканом в Женин, пожалела она.
– Нельзя чокаться, – предупредила подруга. – Поминки же.
– Дурочка, – обиделась Ксюша. – День рождения, а не поминки. В этот день родился родной мне человек… Самый замечательный. Он меня очень любил…, – последнее она произнесла уже со вздохом и дрогнувшими губами. В глазах блеснули слезинки.
Выпили.
– А я своего вообще не знаю, – сообщила Женя.
– Как?! – изумилась Ксения, откусившая огурец. – А Петрович, про которого ты мне рассказывала?
– Отчим был, – подтвердила Женя. – И тот вскоре слинял.
Ксюша снова удивилась.
– Ты же говорила…
– Это он прикрывался командировкой. Сам в Риге давно нашел себе бабу. Я случайно узнала. Маманя скрывала, а я нашла письмо… От той тетки. И чего удивляться? Додумался наставлять на путь истинный мою горбатую, с ее то наследственностью…
Ксения почувствовала себя неловко.
– А где же твой?
Женя равнодушно рассмеялась.
– Я его и не видела. Они разбежались еще до того, как я появилась на свет.
Лицо Ксюши вдруг прояснилось.
– А давай его найдем. Может он хороший… Напишем во все концы. Даже передача такая по телевидению есть… Эта там, ведущая,…как ее?
– Шукшина, – подсказала Женя. – Если этот хороший человек за двадцать с лихуем лет не вспомнил ни разу о дочери…
Ксения примолкла, но не надолго.
– Но может быть какая-то ситуация… Ну, экстремальная.
– Да брось ты, – дохрустывая огурчик отмахнулась Женя. – Дитя не плачет, мать не разумеет… Наср…на него!
– Может, умер? – тихо предположила Ксения.
Галдеж детей, сцепившихся друг с другом в поединке за какую-то безделушку, отвлек их. Старушенция, подскочив на скамейке, спросонья не могла сразу понять, откуда тревога. Потом принялась растаскивать уже вооружившихся, один лопаткой другой палкой, оппонентов.