«Однако, – подумала Лара, – какими сильными бывают мужчины в порыве… страсти».
Когда в комнате уже всё было переломано, швырять было нечем и сил больше не оставалось, бандит схватил её, бросил на переломанную кровать и начал душить. Проваливаясь в черноту, краем глаза она увидела летящую дверь, двух милиционеров и… потеряла сознание.
Когда она очнулась, чьи-то заботливые руки уже обрабатывали ей ссадины и подтёки, кто-то принёс покрывало и укутал её, кто-то наливал чай.
– Зинка, – устало спросила Лара, – ты была через стенку, ты не слышала шума?
– Я слышала, но подумала, что у тебя гости.
– Зинка, ты меня знаешь уже год, ко мне по ночам ходят гости?!
– Элен, ты сказала, что ты его знаешь…
– Я хотела сказать, что знаю: если мы не откроем, то он вышибет дверь и будет ещё хуже. «Куда уже хуже», – с грустью подумала Лара.
– Вахтер, как вы могли пропустить бандита?
– Он сказал, что ты его любовь и что он летел к тебе через тысячи километров.
– Что за чушь, я вижу его первый раз!
И наконец, последняя загадка: почему он целенаправленно (судя по шагам в коридоре) шёл к её двери? Неужели кто-то специально подстроил эту ситуацию?
Разгадка пришла на следующий день. Оказалось, он шёл не в 413-ю (где жила Лара), а в 415-ю, где жили легкодоступные девицы, принимавшие в свои объятия любого страждущего. Бандит просто перепутал комнаты.
“Как важно иметь хороших соседей!” – подумала Лара.
Маленькие воробьи смешно прыгали вокруг скамейки, склёвывая крошившуюся им булочку.
Они сидели на скамеечке в парке большого города. Первое лето после окончания школы. Они «поступали». Он – в юридический, она – в театральный. Познакомились в гостинице для студентов. Его Глаза, его изумрудные глаза. Огромные. Гипнозные… они сводили с ума…
– Мне все об этом говорят, – сказал он. – Миша из Читы.
Это она назвала его «Мишель» – за нежность, к которой так не подходило имя «Миша». «Мишелем» его и узнал город Е…
Всё лето они гуляли по улицам, знакомились с городом, ходили в кино, рестораны. Он покупал ей розы и мороженое, а она дарила ему восхищённые взгляды. Они ни разу не прикоснулись друг к другу. Это было ещё детство. По субботам в четыре утра он провожал её на автобус до Челябинска, и, пока они ехали вместе, ей так хотелось положить голову ему на плечо, закрыть глаза, «прикорнуть». Но она стеснялась, воспитанная строгой бабушкой, стеснялась «прижиматься к парню», да ещё на людях. А так хотелось! Даже взять его под руку стеснялась. А он… тоже был очень стеснительный. Так они «простеснялись» полгода, встречаясь почти каждый день, ловя каждое слово, каждое движение, каждый взгляд, каждый вздох друг друга! Все говорили, что это любовь. Друзья завидовали, а они никого не замечали вокруг. Никого и ничего. Они видели только друг друга, они пожирали друг друга глазами.