Елена и Ромка (Курсовский) - страница 5

И вдруг Елена поняла, что она и в самом деле кормит этого свалившегося ей буквально с неба младенца, хотя ей было совершенно непонятно, как это у нее получается.

И затем она почувствовала, что это доставляет летающему сорванцу истинное удовольствие, а ей — настоящее блаженство. Совсем, совсем особенное блаженство:

Елена подошла к своей тахте, и сначала присела, а потом и прилегла на нее. Но уже не на левый, а на правый бок, поскольку Ромка выказал явное стремление переключиться на другую ее грудь...


3

Елена открыла глаза. Утро было уже в самом разгаре, и она едва не соскочила с постели, но, окончательно проснувшись и воспомнив, что теперь — лето, а не учебный год, и что на ее временную работу ей предстоит выйти только на следующей неделе, успокоилась.

Но тут же она резко поднялась, и бросила взгляд на тумбочку, куда в начале ночи положила маленький лук и колчан со стрелами.

Теперь их там не было. И никого не было рядом с ней.

"Неужели это все мне приснилось?.." — подумала Елена. И задумчиво прикоснулась рукой к своим соскам.

Они вдруг отозвались на это движение, и не совсем так, как обычно. Елена посмотрела вниз. Соски явно увеличились в размере.

Нет, то, что было с ней ночью - ей вовсе не приснилось!

Тут она услышала голос матери:

— Лена! Ты попьешь с нами чаю? Или будешь еще спать?

— Попью! — воскликнула Елена.

И, в чем была, то есть ни в чем, побежала умываться.

Из ванной ей навстречу вышел, в том же виде, Сережка.

Елена, изловчившись, весело шлепнула его. Но Сережка в свои семь лет уже многому научился. И, развернувшись, он своей маленькой крепкой ладошкой вернул шлепок сестре!

— Но я же не так сильно! - возмущенно крикнула Елена уже вслед брату.

Он знал — главное, вовремя убежать!..

— Дети! Не деритесь! А то достанется обоим! — крикнула с кухни мать.

Когда через несколько минут Елена, уже в легком халате, явилась на кухню, все были в сборе. Мать, в одном из своих деловых костюмов, осторожно разливала по чашкам чай, отец, в белой рубашке с короткими рукавами, просматривал ежедневник, а по-прежнему неодетый Сережка уже вовсю лопал булочку.

Члены их семьи никогда не относили себя к так называемым "нудистам-натуристам". Но, в тоже время, обнаженность здесь никогда не была чем-то запретным, тем более — для детей. Разве можно запрещать то, что естественно? И в детстве Елену никто не заставлял одевать одежду лишь ради самой одежды — точно так же, как сейчас Сережку.

— Ничего, сейчас мама и папа уедут, и я тебя отлуплю по-настоящему! — пообещала ему Елена.

— А у нас один-один! — с полным ртом заявил Сережка. — Ты первая начала!