– Ничего, ничего, Кимуля. Ошибся твой хозяин. Прости, не знал, какая она, тетка… Прости… Да вроде бы и ничего так казалась она, а видишь…
Он еще бы стоял так, видимо, и говорил бы что-то своему лохматому другу, но звякнул звонок. Не успел Сергей сдвинуться с места, чтобы открыть, как Роза Тимофеевна сама просунула голову в бигудях:
– Можно?
– Проходите.
– Ой, Сережа, – она прошла, скрестив руки на животе. – Ты про меня ничего плохого не подумай только. Не могу, другой бы раз – хоть на месяц. А сейчас – нет, нет! – и Тимофеевна часто закрутила головой. – Петро Степанович, это мой новый дед, страх как не любит собак, кошек, птиц…
– Пора ему умирать, – спокойно сказал Сергей.
– Он говорил мне, и я вспомнила, – прикинувшись глуховатой, тараторила дальше Тимофеевна. – И как это я раньше не вспомнила?
– Я понимаю. Я понимаю. И Ким все понимает. Дед… Театр…
– Не обижайся, Сережа. Когда надо – всегда проси: кто как не соседи?.. Но пойми… Ситуация. – Женщина наклонилась над Кимом, улыбаясь ему, легонько дернула за ухо. – Смотри же там, на свадьбе, Сергей, не спи в шапку: подвернется какая краля – действуй агрессивно, но с головой. Наша половина что любит? Ласку и силу. Ну, счастливо! – соседка помахала костлявой рукой, и за ней тихо затворилась дверь.
– К кому теперь пойдем? – поднял на Кима глаза Сергей. Присев, взял черный комочек с черными глазками на руки. – Не хочешь? Понимаю. А надо. Не могу я тебя при всем уважении с собой… и далеко, и беспаспортный ты. Все равно как бич. Слышал такое слово? Нет, ну и хорошо. В самолет не пустят. Тетки и дяди там строгие. А паспорт на тебя некогда выписывать. Надо раньше было мне подумать. Виноват. Ну, пошли, Ким. Не убьют. – Прежде, чем потянуть на себя дверь, Сергей припал к «глазку». На лестничной площадке он увидел Розу Тимофеевну со второй соседкой – молоденькой, бойкой и красивой Танькой, так ее называют, хотя Таньке давно за двадцать. «Про меня балакают, – догадался Сергей, и догадаться было легко: женщины то и дело бросали краткие взгляды на его двери, и тогда он держался от «глазка» подальше. – Схожу, так и быть, к Таньке. Послушаю, что она скажет. Я же ее много раз выручал. И мебель новую один таскал на третий этаж, и собирал ее почти неделю. Да мало ли что по-соседски… Куском хлеба делимся. А у Таньки часто в нем нужда бывает: ребят трое, а отца – ни одного. Они, конечно, где-то живут, есть. А где – секрет. Пойду к Таньке. Если уже Танька не выручит?! Она не Роза Тимофеевна. Эта та язычком только хорошенько…» Он опять глянул в «глазок»: женщины расходились по своим квартирам.