Возвращение ненормальной птицы. Печальная и странная история додо (Пинта-Коррейа) - страница 65

Когда Стрикланд написал книгу «The Dodo and Its Kindred» («Додо и его родня»), было известно о существовании пяти картин маслом с изображениями дронтов. Одна не была подписана, три были написаны Руландтом Савереем и одна Хансом Савереем, племянником Руландта. Самая известная из картин Саверея изображает Орфея, очаровывающего животных своей музыкой, и среди бесчисленных птиц и зверей, которые все изображены с предельной точностью, мы видим неуклюжего дронта, очарованного струнами лирического певца. На этой картине мы видим одно из самых живых изображений додо среди когда-либо написанных, и это позволило Стрикланду предположить, что оно было сделано с живого экземпляра. Это та знаменитая птица, которая глядит на угря в воде; это привело к спору о том, могли ли бы додо питаться мелкими водными животными. (Из Richard Owen, Memoir of the Dodo (Didus ineptus, Linn.), London: Taylor and Francis, 1866. Из коллекций библиотеки Эрнста Майра в Музее сравнительной зоологии Гарвардского университета.)

Чтобы лучше понимать предмет обсуждения, додологи девятнадцатого века зачастую изымали маврикийского додо из исходных картин ради реализма. Эти додо были взяты и собраны вместе из трёх разных картин. Додо слева – тот самый, который «во всей красоте своего уродства» восхитил Уильяма Джона Броудрипа.17 (Из Richard Owen, Memoir of the Dodo (Didus ineptus, Linn.), London: Taylor and Francis, 1866. Из коллекций библиотеки Эрнста Майра в Музее сравнительной зоологии Гарвардского университета.)

на родине. После своего открытия дронту хватило около столетия, чтобы вымереть. Потребовалось ещё полтора века, чтобы додо вновь появился на свет из слов, картин и горстки останков.

Чтобы осуществить прорыв в молодых науках, нужно проявить находчивость. Пусть в наше время это могло бы показаться наивным подходом к проблеме, но кропотливый анализ старинных картин приносил свои плоды. Благодаря этому не только подтвердилось существование дронта, но и было сделано усилие, требующееся от додологов и позволившее охватить разнородный массив свидетельств, среди которых были сообщения моряков, старые гравюры по дереву и сообщения из вторых рук, описывавшие флору и фауну Маскаренских островов, чтобы достичь более полного понимания этой птицы.В книге «The Dodo and Its Kindred» («Додо и его родня»), изданной в 1848 г., Хью Эдвин Стрикланд, президент Ашмольского общества в Оксфорде (месте хранения двух несчастных останков додо), работая в сотрудничестве с соавтором Александром Мелвиллом, предпринял огромные усилия, чтобы вернуть додо к жизни, понять и объяснить его вымирание.Помимо ашмольских останков Стрикланд исследовал кости додо, найденные в пещере на Родригесе маврикийскими натуралистами и выставленные Жоржем Кювье в его музее в Париже. Кювье (1769-1832) был последователем Линнея и наследником мантии Бюффона и Ламарка в качестве ведущего учёного Франции. Стрикланд написал о воздействии человека на природу следующее: