Поскольку каждый человек выбирает свой собственный путь, добродетель может быть вещью в себе, без сверхъестественных уловок, но эта мысль никогда не реализовалась для меня в словах, пока я не услыхал эти слова от Ники. Все же я в самом деле всегда неясно осознавал уже в четырнадцать лет, каким образом, раз ты хочешь стать добродетельным, ты должен это вырабатывать в себе.
Тогда это был ранний протест моего разума, который воплотился в признание человечности мутанта. Но когда я шел с ним по лесу, мной владели, главным образом, страх и подлые намерения. Из школьных уроков и рассказов в таверне я знал, что мутанты отличаются от ведьм или привидений. Будучи потомками демонов, они все же не могли исчезать, проходить сквозь стены, очаровать или сглазить. Бог, говорили авторитетные специалисты, может, и не хотел наделять такими способностями несчастного мутанта. Мутант умирал, когда ты вонзал в него обычный нож, поэтому нет необходимости в серебряном острие>[21].
Закон говорил о необходимости убийства, но не обязывал убивать самому. Ты должен, если сможешь; если же нет, тебе следует спасаться и сообщить об этом, с тем, чтобы на мутанта была устроена охота профессионалов с помощью священника.
Кожаные ножны ножа касались о мое тело при каждом шаге. Я начал обижаться на мутанта, воображая его дьявольского отца за каждым деревом, мое негодование нарастало, словно у глупца, ищущего оправдания для ссоры.
Мы достигли одного из боковых хребтов горы, где высились огромные старые деревья, отбрасывавшие густую тень от переплетенных верхушек. Это были, в основном, сосны, в течение многих лет наращивавшие ковер забвения. Мутанту не нравился этот участок — на открытой горизонтальной местности его можно легко догнать. Он продолжал идти, обеспокоенно озираясь по сторонам, ничто в нем не предполагало защиты демона.
Никогда не говорилось, что демон всегда сопровождает мутанта…
Я решил, что лучше всего было бы убить его на ровном участке и высматривал место под его последним ребром слева. После удара я должен мгновенно увернуться от его длинных рук, в то время как кровь будет вытекать из него. Я вытащил нож и опустил его в мешок, опасаясь, что он может обернуться до того, как я буду готов. Мутант откашлялся, и это рассердило меня — какое он имеет право делать то же, что и люди? Все-таки я чувствовал, что не надо торопиться. Эта ровная местность простиралась довольно далеко: лучше я подожду, пока не успокоюсь.
В таверне я вряд ли расхвастаюсь, буду держаться благородно и спокойно, Дворовой Парень, Убивший Мутанта.