Дэйви (Пэнгборн)

Дэйви имеет в виду запрет для посетителей с севера. Они поддерживают некоторую торговлю с регионом, известным в древнем мире, как Южная Америка. В 296 году горстка беженцев от какой-то мисипанской политической бури добралась до Пенна по суше и представила эти и другие сведения, прежде чем все они умерли от малярии, зараженных ран и дизентерии. Их английский был сильно искажен, что вечно порождало споры о том, что же они пытались сказать. Я узнал об этом еще маленьким, подслушав неофициальный разговор между моим дедушкой, президентом Дайоном II и послом Пенна Вилэмом Скунмейкером. Мой покойный дядя, впоследствии Морган III, держал меня на коленях, записывая высокомерную речь Скунмейкера, а я тем временем восхищался его вышитыми штанами.

Дайон Морган Моргансон Нуинский.

Дэйви просил Дайона и меня повсюду исправлять орфографические ошибки, но никто не смог бы поклясться, что это к лучшему.

Миранда Николетта де Моха.

Они имеют вынужденное разрешение церкви на существование и заслуживают на целый пункт в знаменитой церковной Доктрине Необходимого Зла. В народе считают, что этот памятник расчетливого благочестия был придуман апостолом Симоном во время предполагаемого основания церкви в 44 году. Фактически документ, который называют первоначальным, отпечатан на пергаменте, изготовленном в Нуине, а не в Кэтскиле и всего лишь около 50 лет назад. Я сам исследовал его во время моего посещения Нубера. Никакой ученый не может точно датировать начало существования святой мэрканской церкви, но ее нельзя считать учреждением, действующим, свыше 200 лет.

Дайон М. М.

Любой, заплативший за свечу, помолился и отдал доллар, может войти в мэрканский музей в подвале кафедрального собора в Олд-Сити и посмотреть фрагменты древних средств передвижения — аутомотивов. Другими словами, Дэйви очень хорошо знает, что эти устройства не легендарные, но пусть позабавляется.

Дайон М. М.

Вообще-то, дорогой, я была бы просто удивлена, если бы ужин остался в желудке.

Миранда Ник и т. д.

Или, если она изящная, он отмечает ее знаком колеса и посылает в один из магазинов в больших городах, которые специализируются на бесполезных вещах для утонченных натур, то-есть для паразитов. Один, в Олд-Сити, знаменит тем, что не продает вещей, если владелец не может гарантировать их полнейшей бесполезности — магазин антиквариата «Кэрриз», я хорошо помню его. Так как полагают, что регент должен поддерживать торговлю, я купил там древнюю штуковину, небольшой цилиндр из светло-серого металла с коническим концом. Этот конец имеет крошечное отверстие, из которого выскакивает не менее крошечная металлическая штучка, если ты нажмешь на другой конец; если нажать снова, штучка заскакивает обратно. Один из моих умудренных советников предполагает, что она могла быть использована в фаллическом культе, который, как мы допускаем, практиковали неофициально, наряду с публичным культом «грудь-живот-бедра»* в древней Америке: я не считаю это убедительным. Полагаю, эту безделушку можно было бы использовать для подталкивания осла, но почему, черт побери, любая заостренная палка не подходила бы для этого столь же хорошо? Необходимы более подробные исследования.

Дайон М. М.

Это было легко — все, что мне пришлось сделать — это ударить тебя по лицу.

Г-жа Миранда Николетта Сэн. Клер-Ливайсон де Моха.

Зверюга! Никакого уважения к Шекспиру. Классифицирует свою жену наравне с домашним скотом, без особых привилегий. Срывает покров с ее наиболее сокровенных уловок. Зверюга. Я уйду домой.

Ник.

Моханское идиоматическое выражение. Дэйви имеет в виду тип анекдота, известный в Нуине как «Щекотливый» или, по какой-то непонятной причине, как «непристойный» анекдот.

Дайон М. М.

Считается, что любой камень необычной формы имеет лечебную силу, чаще всего его называют «витаминным камнем». Я делал их довольно много на продажу, когда бродил с комедиантами Рамли; после надраивания мокрым песком они приобретают приятный матовый вид. Моя собственная сноска, черт подери!

Д.

Я не знаю, Дэйви. Может, я создам Защитный Орден Сестер для женщин и стану президентом, а также учредителем, если меня устроит зарплата, с единственной целью пригласить тебя куда-то и утопить. После этого исторического события мы провели бы поминальные митинги и пили чай.

Миранда Николетта.

Отмечу, что он совсем не останавливается, чтобы обсудить, что чувствуешь, будучи замужем за ирландским быком. Однако, смелее! Испугалась ли я такого зверя? Ну, да, теперь об этом подумываю…

Ники.

Согласно знаменитому разделу «Доктрины Необходимого Зла», война есть периодический выход «естественной» ожесточенности человека, неизбежной до второго пришествия Авраама; таким образом, обязанностью церкви является позволять «в ограниченном количестве» жестокость под должным наблюдением. Интересно отметить, что эта идея о неизбежности насилия была давно известна в древнем мире — нельзя сказать, что она устарела — и защитники этой идеи были способны тогда, как и теперь, пересмотреть историю некоторых стран, многие поколения которых прожили без войны, но ничего не говорят о многочисленных частных лицах, которые отвергают насилие в пользу разума и милосердия.

Дайон М. М.

Полагаю, Джед был совершенно прав в этом. Мое собственное запланированное спасение включает впадение в грех так часто, как это возможно в следующие 70 лет, поэтому то, от чего я откажусь в 98 лет, будет составлять значительную величину.

Ник.

Такой уж мой Дэйви. Что, кроме платья, побудило бы его отправиться в путь?

Ник.

Запрет излагается соответственно в Книге Универсального Закона, 19-е издание (последнее, надеюсь), увидевшей свет в Нубере в 322 году: «В настоящее время и в будущем, совершенно и навсегда, запрещено, под страхом смертной казни любым способом, который определит церковный суд округа, производить, описывать, обсуждать, издавать любые упоминания, или всяким иным способом использовать вещество, известное в народе как порох, или любое другое вещество, которое полномочными властями церкви может обоснованно подозреваться, что оно содержит атомы».

Дайон М. М.

Любая группа путешественников, которые передвигаются по дорогам и держатся вместе для безопасности, называется караваном. Это слово, кажется, использовалось немного иначе в Древнем Мире.

Дайон М. М.

Святая мэрканская церковь, очевидно, заимствовала фантазию искупления чужой вины от христианства Древнего Мира с одним любопытным видоизменением. Согласно современному убеждению, любой святой человек, не только Христос или Авраам, может принять на себя грехи других, если господь согласен на сделку. Подобно современным верующим, христиане Древнего Мира, кажется, никогда не чувствовали ничего отвратительного и ужасного в учении, что человек мог бы получить свободный доступ на небеса посредством страдания и смерти другого. Аналогичные примитивные ритуалы убийства бога были, естественно, отмечены только учеными.

Дайон М. М.

Я положил его в кровать, Ники, — утром с ним будет все в порядке.

Дайон.

Я похвалю моего возлюбленного за бальзам его слов — честно говоря, милый, это просто повод, чтобы закрыть кому-то рот приятным по звучанию голосом.

Ник.

Выходи завтракать.

Н. и Д.

Поправка: Всеобщий Закон о Десятине, согласно которого требовалось ежегодно давать доллар от каждого человека старше шестнадцати, был отменен в 324 году. Верно и то, что церковь заменила его тем, что они называют Более Всеобщим Законом о Десятине, который стоит каждому полтора доллара; но первый закон был честно отменен, без никакого гнусного одурачивания.

Дайон М. М.

Нет, не это причина держать в тайне, что я пишу. Причина в том, что я не обладаю открытой натурой, как Дэйви. Он был способен, так или иначе, бороться за истину в автобиографии, даже когда его «преследовали сноски», и Миранды, и мои, так как мы внимательно наблюдали за ним большую часть времени. Я никогда не смог бы пытаться так писать. Что касается меня, борьбу с пером нужно вести в темноте, очень тайно, сомневаясь в ее исходе. Эта сноска написана в мае 339 года, спустя целый год после отплытия Дэйви на «Морнинг Стар» — (Барр намеревался вернуться через четыре месяца). Если Дэйви вернется — (мы все еще надеемся, но больше не говорим об этом) — я мог бы, возможно, показать ему, что я написал о годах регентства, и, может быть, мы могли бы поговорить более откровенно, чем когда-либо в прежние времена. Мне бы теперь хотелось, конечно, отдать все, что я имею, за самую банальную из его сносок.

Д. М. М.