Евгению очень не понравилась эта официальная имитация: «То ли дело замок князя Сангушко — сад с боскетными фигурками, оранжереи, где лимоны созревают, старинная башня, превращенная в сторожку, порфировая зала с устроенной в ней полковой швальней, полковая церковь в охотничьем зале, комната, запечатанная по приказанию командира полка, потому что в ней появилось привидение. Теперь этот замок снова в Польше, а здесь нет даже шляхетских деревень с саксонскими подсвечниками, здесь нет ничего исторического, здесь решительно нечего осматривать».
Это было веселое отрадное место, усаженное привлекательными деревьями. Вдали на яблонях распевали птицы свои поэтические напевы.
— Какое пленительное место! — сказал Евгений. — Люблю я ангеловидных красавиц, успокаивающих дух.
Расположившись на траве среди девушек, Евгений чувствовал себя пленительно.
Одной рукой он обнимал сладкогубую Нинон, голову положил на плечо другой сахароустой обольстительницы и стал наслаждаться вишнями и благоуханиями леса.
Затем он взял палец Нинон и стал рассмаривать.
— Целомудренные женщины не имеют надобности ни в притираниях, ни в румянах, ни в кольце, — сказал он обольщающей его красавице.
— Не поговорить ли нам сегодня о поцелуях? — продолжал он. — Есть очень хитрые поцелуи: поцелуй, значение которого переносится с одного человека на другого; для этого целуют дочь в присутствии матери; иногда целуют отражение человека в зеркале или в воде, или даже тень его на стене; это поцелуй признания. Иногда женщина целует своего занятого друга — это поцелуй отвлекающий.
— Я люблю испанок, — сказала Нинон, — в них есть что-то такое… — и она щелкнула пальцами.
— Вот вам идеал испанской красоты, — ответил Евгений, — вот тридцать красот испанской дамы: три черных — глаза, брови и веки; три красоты красных — губы, щеки и ногти; три красоты длинных — тело, волосы и руки; три коротких — зубы, уши и ноги; три широких — грудь, лоб и междубровье…
— Нахал! — ласково ударила Нинон по плечу Евгения.
— Каждая часть тела обладает своей красотой, своим особым выражением, — говорил Евгений, провожая Нинон, — не только лицо отражает качества духовные одновременно с качествами физическими. — И нежно-нежно довел Евгений Нинон до крыльца ее дома.
— Любовь — это наслаждение пятью чувствами, — сказал он ей на прощанье.
Выпившему Евгению страстно захотелось увидеть Нинон. Он вышел на бульвар и подошел к ее дому; он прошелся мимо него несколько раз, затем вино подействовало. Евгений уснул, прислонившись к дому.
Гражданин, проходя мимо, посмотрел на Евгения с презрением. Еще не совсем протрезвившийся Евгений, заметив презрение, приподнял голову и сказал: