Ничего он теперь про себя не рассказывал, и вообще, вёл себя так, как будто он только сейчас пришёл в новый коллектив, абсолютно не общаясь с ними лишний раз. Ничего лишнего не говоря, не комментируя, не шутя даже, и никого не подкалывая, Платон подчёркивал своё наплевательское отношение к ним, как, впрочем, и они к нему тоже.
И, в конце концов, Платон стал общаться только с Надеждой Сергеевной. Ведь она ему даёт работу, она ему платит, она всем распоряжается и всем командует! Он ещё раз убедился, что другие коллеги ему были больше не нужны. У него с ними совершенно не было ничего общего.
Позже Платон высказал Надежде наболевшее:
— «Надь! Ты же видишь, я никогда от работы не отказываюсь! И не делю нашу работу на свою и чужую. Да и всю работу делаю, которую ты мне поручаешь, причём сразу, и без всяких споров и, тем более, скандалов. Единственное, если я с тобой когда и спорю о чём-то, то исключительно по делу, когда не совсем с тобой согласен, когда вижу, что твои аргументы не всегда точны, а предложения не эффективны, чем мне кажется, могло бы быть. Поэтому я и предлагаю свои варианты решения проблемы. Что-то не делать вообще, или делать не так, вот и всё! Мои споры идут только во благо, на улучшение работы, на повышение её эффективности, а не на то, что я, якобы, капризничаю, как Гудин!».
— «Да! Ты прав!» — согласилась начальница.
Но всё равно Платон почувствовал, что Надежда Сергеевна боится что-то сказать, попросить сделать Алексея и Гудина из области работ рабочего, грузчика, боясь, что те начнут артачиться и упрекать её, что она неправа:
— «Платона не было на работе целых два месяца, и мы за него работали!».
Поэтому она, боясь такого говна, всё-таки старалась с ними лишний раз не связываться, а давать поручения безотказному Платону Петровичу.
А Платон рассуждал просто: Мне платят — я работаю! Я работаю здесь за деньги, и всё! Все остальные эмоции и переживания надо убрать в карман!
Но и с Надеждой Сергеевной Платон Петрович не позволял теперь себе никаких других тем, кроме производственной. За что боролись, на то и напоролись!
И для Надежды Сергеевны теперь типичным стало:
— «Ты сегодня на работу пришёл позже. Так что задержись, поработай ещё!».
Платон стал замечать, что у их начальницы стали проявляться черты эксплуататора.
Иногда проявляющейся алчностью и жадностью, а теперь ещё и необоснованными претензиями, она стала ему иногда чем-то напоминать его бывшего начальника С. А. Сулисова.
Иногда Платону приходилось и отбиваться от её нападок, попутно надсмехаясь над нею и тонко хамя в ответ: