– И ты не подозревала, что у тебя неродная мать?
– Ни в малейшей степени. Она любила меня. Никакой вражды.
– А твой отец? Как он себя вел?
– Предоставил маме все мне рассказать. Когда правда вышла наружу, он вел себя как обычно, пытаясь сделать вид, будто ничего не изменилось.
Но, конечно, все изменилось. Она изменилась. Да и как могла не измениться? Все, что она думала о себе, оказалось ложью.
Эми взглянула на Гелиоса, втайне желая, чтобы он понял.
– Когда мне рассказали правду, полагаю, стало очень важно сделать вид, будто ничего не изменилось. Они обращались со мной по-прежнему. По-прежнему журили за всяческие проделки. Мама по-прежнему укладывала в постель и целовала на ночь. Внешне ничего не изменилось.
– А как она отнеслась к тому, что ты здесь и пытаешься найти родную мать?
– Она понимает. И принимает. Думаю, именно поэтому смогла вырастить меня, не обвиняя в грехах моей кровной родительницы. Она знает, как важно осознать, кто ты есть в этой жизни.
Мама поощряла стремление Эми узнать об Эгоне все, что можно. Водила дочь в библиотеку, помогая искать книги об Эгоне и минойской культуре и записывать все телефильмы о природе и красотах острова. Мама так много помогала, что Эми отчасти испугалась, будто та хочет, чтобы дочь поехала на Эгон и осталась там. Опасалась, что мать хочет избавиться от живого доказательства неверности мужа, а любовь, которую она дарила Эми, всего лишь притворство.
Тем не менее невозможно отрицать тревогу в глазах матери, когда она улетала на Эгон. С тех пор как она здесь, мать звонит и пишет эсэмэски куда чаще, чем в университете. Неужели втайне волнуется, что Эми бросит ее ради Нейзы?
Однако волнуется она или нет, желает избавиться от Эми или нет, удочерение означает, что мать из первых рук знает, каково это – чувствовать, что какая-то часть твоей души отсутствует. Гелиос всегда точно знал, кто он такой.
– Она кажется хорошей женщиной.
– Так и есть. Она чудесная.
Да, любящая и бескорыстная. Эми знала, что ее страхи абсурдны, но не имела над ними власти. Они по-прежнему присутствуют, преследуют ее, таятся в подсознании.
– Почему ты хочешь увидеть настоящую мать? – недоумевал Гелиос, не понимавший, зачем Эми вообще иметь что-то общее с женщиной, причинившей ей такую боль.
– Она бросила тебя и разрушила доверие твоей мамы.
Эми отвела глаза.
– Я не хочу с ней сближаться. Просто интересно увидеть, как она выглядит. Похожа ли я на нее? Видишь ли, от отца я унаследовала только форму носа. И хочу знать, почему она сделала то, что сделала.
– Даже если истина ранит тебя?