Я росла и мамино недовольство моей персоной тоже. Она постоянно цепляла меня и упрекала и, в конце концов, отправила жить меня к бабушке и дедушке, за что я ей безмерно благодарна. Вначале она оправдывалась тем, что ей предложили работу в другом городе, и она не хочет тащить за собой ребенка. Ага, конечно. Так мы и стали жить втроем, теперь я точно знаю, что означает слово семья.
Дедуля заглушил мотор, и мы все вылезли из машины. Мышцы затекли, и я немного их размяла. Бабушка схватила меня за руку, я увидела страх и растерянность в ее глазах. Сжала ее руку в ответ и успокаивающе улыбнулась.
- Ну что? Пойдемте, - сказал дедуля и галантно предложил нам обе свои руки.
***
Ожидание, что может быть хуже? Только ожидание человека, которого совершенно не хочешь видеть. Уже четыре часа прошло с тех пор, как мы приехали, и Наталья Геннадьевна до сих пор не появилась.
Прошло уже три года с тех пор, когда я видела мать в последний раз, и осознание того, что остались считанные минуты или часы до того момента, как мы встретимся лицом к лицу, вызывает у меня смешанные чувства. Я реально не могу понять, какое из них сейчас преобладает. Сейчас они все смешались, как краски на холстах экспрессионистов и поди разбери.
Первой ее заметила бабушка и тут же встала на ноги, а затем и дедушка. Я переводила взгляд с одного на другого. Все эмоции были написаны на их лицах. Радость, боль, счастье, печаль… А у меня внутри все будто замерло.
Мама подошла к нашей скамейке, и они стали обниматься. Бабушка ударилась в слезы и начала причитать. Я же сидела на месте, даже не шелохнулась.
Когда с приветствиями было покончено, они все сели на места. А мама так и осталась стоять, с осторожностью глядя на меня.
- Леся… - ее голос был настолько хриплый, но я узнала бы его без труда, - Лесенька, девочка моя.
Повторила она, и из ее глаз потекли тихие слезы, от которых мне хотелось засмеяться. Она сделала несколько быстрых и резких шагов ко мне, но я скрестила руки на груди, всем своим видом показывая, чтобы она ко мне не подходила, и прислонилась спиной к стене. Мать остановилась и обессилено опустила руки, села рядом с бабушкой, напротив нас с дедом.
- Наташенька, как же я рада, что с тобой все хорошо. Я так волнуюсь, так волнуюсь, - лихорадочно приговаривала Лидия Владимировна.
- Я тоже рада вам, мама, папа. И… наконец-то Леся приехала, - робко добавила мать.
- Не по своей воле.
Это были первые слова, сказанные матери за несколько лет. И плевать, насколько они жестокие, что не это она хотела слышать. За столом воцарилась тишина.