С Диной мы практически не общались. И если раньше меня устраивала эта позиция, то сейчас все было наоборот. Это безумие, но я хотел, чтобы она узнала про мое предательство. Собственное молчание было противно. Я хотел ей все рассказать. Но каждый раз откладывал разговор. Все было так, будто ничего не случилось. Будто и не было той поездки. Но если дома в это еще можно было поверить, то на работе все было намного хуже.
Практически каждый день я видел Соловьеву. Девушка упорно избегала моего присутствия, порой мне казалось, что она как призрак, научилась растворяться прямо на глазах. Черт его знает, скольких усилий стоило видеть ее каждый день и не иметь возможности прикоснуться. Порой от желания просто сносило крышу, и если раньше я был к этому привычен, то теперь оно возросло в стократ. И я знал, что долго так не может продолжаться.
***
Мы завтракали с Диной на кухне. Я сидел за столом и смотрел на нее, не отрываясь. Жена уткнулась в планшет, не обращая на меня внимания. Это утро могло пройти так же, как и все предыдущие. Никак. Если бы не чертова резинка!
Дина допила свой кофе и встала из-за стола. Подняла руки и стала распутывать волосы. В какой-то момент пальцы соскочили, и резинка щелкнула по ним с глухим звуком. Я почувствовал, как по телу пробежала дрожь от непрошеного чувства дежавю. Перед глазами возник образ Олеси. Она постоянно щелкала резинкой по своему запястью. Это нервировало. Раздражало. Каждый раз мне хотелось подойти и разорвать эту резиновую полоску на куски.
- Нам нужно поговорить.
Дина замерла, а затем медленно повернулась ко мне. Буквально на секунду в ее глазах вспыхнуло что-то отдаленно похожее на страх, но через мгновение взгляд снова не выражал никаких эмоций.
- Я тоже так думаю.
Дина отодвинула стул и села напротив меня, положив руки на стол. Я кивнул, скорее сам себе, чем ей.
- Ты же знаешь, я всегда был честен с тобой. При любых обстоятельствах.
Дина кивнула, но по ее лицу невозможно было понять, о чем она думает. Я знал, что этот разговор перечеркнет всю нашу жизнь. С треском. Но и молчать не мог. Каждый день груз вины давил на плечи все сильнее.
- Я не хочу причинять тебе боль, - продолжил, - но, боюсь, со временем это произойдет.
Дина отвела взгляд в сторону и закусила губу. Я посмотрел на ее ладони, пальцы дрожали, и она, как ни пыталась, не могла этого скрыть. Я словно завороженный смотрел на ее обручальное кольцо и чувствовал себя последним ублюдком. На миг мелькнула мысль, что не стоило вообще начинать этот разговор. Но я знал - так будет правильно.