Усмехнулся князь в ответ, короткий взгляд на меня бросив, поверх костра.
— Был у меня случай один. Несколько лет назад, — начал рассказ, а я только сейчас посмотрела на чем он сидит.
— Вместо меня мозги в пещере растерял?! — вызверилась. Удивленно смотрит на злую ведьму. Только была добродушная, и вот уже ругается. Подскочила к нему, да за руку к лежаку потащила. — Нечего на холодном камне сидеть! Чай родительница по головке за это не погладит.
— Больше не буду. — снова улыбнулся князь. Посмотрела на него с подозрением. Что-то сегодня больно добрый. Не к добру это. Точно говорю! — Тебе рассказывать про ведьм? — спросил, а сам на одеяла опустился.
— Рассказывать, — уселась рядом, в собственноручно сделанное гнездо из одеяла.
— Тогда слушай.
Князь замолчал, будто вспоминая что. Пошевелил угли в костре толстой палкой и только после стал дальше сказ свой вести.
— Дело было в тот год, когда я княжить стал. Прилетела к матушке горлица с вестью о беде, с одной из ведьм нашего княжества приключившихся. Провалилась она в волчью яму. Как такое случилось, никто понять не мог. Лес не предупредил, звери не рассказали. Но то, что провалилась полбеды. С ума начала она сходить.
— Как такое, может быть?! — удивилась я. — Пусть провалилась, но в яме и света, и воздуха хватит, а без дождей у нас редко какая неделя проходит.
— Вот это-то и удивило. Пока горлица летела, пока мы добирались, прошло пяток дней. И никто из местных не нашел, хотя недалече от деревни все было.
Подходим к яме, а там, словно зверь лютый бушует. Рычит, рвется из клетки.
Матушка всех в стороне оставила, сама пошла к ведьме потерявшейся. Только связав ее, нас подпустила.
— Умерла? — ахнула, в голове картины одна страшнее другой крутятся.
— Выжила, — ответил Ольгред, снимая свою кашу с огня. — Долго матушка с ней возилась, да смогла помочь. Даже разум вернуть получилось.
От сердца отлегло и как-то разом дышать легче стало.
— Хочешь? — мне протянули руку полную каши.
С сомнением глянула на Греда, а он руки мыл, прежде, чем предлагать такое? А что? Мало что ли оскальзывались да падали пока шли? Вспомнила, что было дело, мыл. Сама видела.
Осторожно взяла губами немножко. Есть-то, все равно хочется, да вздрогнула, теплой кожи коснувшись.
— Спасибо, — прожевав, сказала и, смутившись жаркого взгляда, на костер уставилась. А потом, подумав, легла, с головой в одеяло закутавшись. Как-то жарко внутри стало, словно что-то зовет, а моя душа и тело откликаются.
— Ты, это… — и я заикаться умею? — Ложись рядом. Простынешь ненароком еще.
И себе приказала спать.