Я стояла чуть поодаль и с интересом разглядывала, как в тусклом свете вырисовываются острые черты незнакомца.
Молодой мужчина, лет двадцати — двадцати двух. Спутанные светлые пряди, разорванный ворот рубашки, темный медальон на широкой груди. Мой детский взгляд выискивал, казалось, незначительные детали, но именно по ним создавалось первое суждение о человеке.
— Откуда свет был? — спросила мать
— Да кто ж знает-то, вроде от амулета.
Я подошла ближе. Как-никак, а это был первый колдун, виденный мною за всю жизнь. Любопытство брало верх.
Матушка осторожно прикоснулась к медальону незнакомца. Голубое свечение тут же обожгло пальцы и окутало тело пострадавшего прозрачным коконом.
— Не вижу ничего. Знать не людская сила ему увечье нанесла, не простому человеку его и спасать, — пожала плечами мать. — Отнесите-ка его в дом. Коли ночь переживет, глядишь, и дальше выкарабкается.
— К нам в дом? Колдуна?! — встрял отец. — Не бывать такому!
— Он помрет же папа, — тут же заныла я. — Ну пожалуйста!
— Хоть в хлев-то пусти, — вздохнула мать, считавшая, что каждый имеет право на сострадание, даже колдун. — Перед Пресветлой Ведой чисты будем.
— Ладно уж… в хлев… так и быть.
На том и порешили.
* * *
Я всегда с осторожностью относилась к незнакомцам, но этот человек не казался мне чужим, словно что-то незримое делало нас одной крови, одной расы, одного происхождения.
— Ты уверена, что он не опасен?
— Уверена, — мать накрыла спасенного тонким покрывалом. — Конечно, уверена.
— Я запру хлев на всякий случай, — предупредил отец, потрясая тяжелым висячим замком.
— Запирай, коли хочешь, — рассмеялась мама. — Но от этого проку мало будет. Уж если он очнется, то ты ему не преграда.
— Зачем же пустили к нам?!
— Да потому, что даже у колдунов есть понятие о чести, — она положила руку на отцовское плечо. — Поверь, этот человек не сделает никому дурного.
— Мне бы твою уверенность, — пробубнил отец, подталкивая нас с матерью к двери. — Идите-ка отсюда. Скоро утро, а вы еще и не ложились.
Мы повиновались.
Но подойдя к дому, я все же обернулась. На хлеву висел тяжелый замок.
— Замешкалась, Эльданушка? — мама улыбнулась. — С чего бы это?
— Он его закрыл…
— Да. Но может оно и к лучшему? Вдруг колдун и правда, опасен? — ее глаза чуть сощурились. — Я бы не хотела, чтобы ты околачивалась подле хлева, слышишь?
— Но мама! Ты же сама сказала, что он не причинит нам вреда.
— Сказала… Но все же, не показывайся ему. Ни к чему.
— Я могла бы помочь, присмотреть.
— Нет, — твердый голос матери прозвучал неожиданно резко в предрассветной мгле. — Даже и не думай! Поняла?