Дженсен поцеловал меня.
Наши рты соединились.
Мои глаза были широко распахнуты, а его закрыты, и все закончилось в мгновение ока. Дженсен отстранился, открывая глаза. Он усмехнулся, а я чувствовала себя так, словно намотала двенадцать кругов по Роузмонт-авеню.
– Оки-доки, – сказал Гэвин. – Это было прикольно.
Мои губы пощипывало, щеки пылали, и я с трудом заставила себя медленно повернуться к Пенну, когда Гэвин снова заговорил:
– Правда или расплата, Пенн.
Взгляд Пенна заметался между нами, прежде чем остановился на Гэвине. Мы все знали, что он выберет правду, но я уже отвлеклась от игры. Меня больше волновала коленка Дженсена, прижатая к моей ноге. Мы только что целовались. Боже мой, наши рты…
– Расплата! – воскликнул Пенн.
Ни хрена себе. Я резко повернула к нему голову, округлив глаза, так что они едва не вылезли из орбит. Мальчишки молчали, но, даже не глядя на них, я знала, что у них сейчас одинаковые выражения лиц.
Ох, это добром не кончится, подумала я, потому что Дженсен и Гэвин обычно выбирали друг для друга самую жестокую расплату. Скажем, съесть грязь, улечься посреди шоссе или пробежаться голышом по двору старой миссис Тауэри. И, взглянув на Гэвина, я увидела, что его мозг напряженно работает, придумывая очередную дьявольщину.
Я не могла этого допустить.
Схватив Пенна за руку, я вскочила на ноги и потянула его за собой, разрывая наш круг.
– Эй, – сказал Гэвин, вытягивая шею. – Что ты делаешь?
– Мне надоела эта игра. Пенн проводит меня домой.
Пенн задумчиво нахмурился.
– Я?
– Ага.
– Ну вас на фиг, ребята. – Гэвин покачал головой. – Рано ж еще.
Я пропустила его слова мимо ушей и помахала свободной рукой.
– Пока!
Протиснувшись мимо Дженсена, я первой начала спускаться по ступенькам на дереве, чтобы Пенн мог следовать за мной, и, к счастью, он так и сделал. Разве что не стал спрыгивать со второй нижней ступеньки, как я. Хотя она находилась не так далеко от земли, Пенн всегда был очень осторожен, потому что боялся высоты. Черт возьми, он даже в домик на дереве не лазал в одиночку. Мне до сих пор не верилось, что он вообще туда забирается, пусть и вместе с нами.
Он замешкался, вытягивая ногу, пока мысок его черной кроссовки не коснулся земли, и только тогда, наконец, отпустил дерево. Я терпеливо ждала его.
– Придурок, – услышала я голос Гэвина, обращенный к Дженсену, но все, что он произнес потом, утонуло в шорохе листвы под ногами, когда мы с Пенном побрели домой.
Он шел молча, руки в карманах, вглядываясь в кроны деревьев.
– Зря мы ушли.
– Уже поздно.
– У нас еще был вагон времени.