Подбородок мальчика мелко задрожал, он поднял голову и накрыл ладонь мадам своей. Гномка ласково ему улыбнулась и нашла в толпе глазами Робина. Тот ей кивнул.
— Да ты, оказывается, завидный жених, — шепнула я Кену.
Он в долгу не остался.
— А я говорил. Но ты всё принцев искала.
— Значит, это дело улажено, — провозгласил с довольным видом Амброзий Высокий и повернулся к мадам Лилит и Глюттону Медоречивому, которых по-прежнему держал Эол Свирепый. Ученый принц вздохнул, понимая, что здесь решение будет не таким простым. — Что же нам теперь делать? — пробормотал он в задумчивости.
Реплика была всего лишь отражением мыслей, но посол в алом бархате мгновенно оживился.
— Как насчет фуршета? Мои часики показывают обед. — Он похлопал по бурчащему животу-арбузу и повернулся к мадам Лилит, торчащей из-под подмышки Эола Свирепого. — В приглашении значился фуршет, а Затерянное королевство славится своими заливными улитками.
— А ещё пирожками с крольчатиной! — задорно крикнула из толпы хозяйка пирожковой лавки, приятного вида пышечка. Они с послом обменялись заинтересованными взглядами, и в этот момент улитки окончательно проиграли кроликам.
— Перфая расумная мысль на этом прастнике, — устало поддержал какой-то лысый посол и поднялся с сундучка, который использовал вместо стула. Внутри покоился гигантский оникс в форме яблока, который он часом ранее преподнёс Марсию. Рядом на помосте возвышалась гора кудряшек под два метра высотой. Посол нахлобучил её на голову и снова превратился в Парикастого.
Остальные гости тоже пришли в движение. Многие подобно ему выбрали дары покрепче и пережидали события, сидя. Один, кряхтя, поднялся из золотой чаши с ручками в виде змей, другой покинул оттоманку и помог встать на ноги коллеге, седенькому старичку, пристроившемуся на коленях хрустальной нимфы.
Мадоний Лунный принялся задумчиво перебирать струны, и льющаяся из-под его пальцев мелодия настраивала на трапезу. Рядом примостилась какая-то эльфийка, постреливая кокетливым взглядом из-под изогнутых ресниц, и время от времени дергала крайнюю струну, что вызывало на лице покровителя факультета ранимых романтиков мягкую улыбку.
— Что скажете, Ваше Величество? — обратился Амброзий Высокий к Марсию и запнулся, вспомнив про неопределенность его статуса.
Взоры обратились к трону, от которого в последние десять минут не доносилось ни звука. Тут же стало ясно, почему: Марсий был занят попытками освободиться, в чем ему активно помогала Уинни. Совместными усилиями им удалось избавить от браслета его правую руку, тогда как левая оставалась пригвожденной.