— Сомневаюсь, что у нас есть о чём разговаривать.
Справа послышались шаги, и вот уже в поле зрения Берроуза появился невысокий сухощавый маг с коротко стрижеными, густо отмеченными ранней сединой волосами. Резкие, по-своему привлекательные черты его лица всколыхнули что-то в памяти бывшего Министра, но он так и не сумел ухватить и распознать это мимолётное чувство.
— Кто вы?
— Ну-ну, не рановато ли для склероза, господин Берроуз? Кажется, вы не так давно, меньше двух лет назад, высказывали предположение, что Азкабан ещё до конца года превратит меня в растение… — маг склонился, заглядывая в глаза сидевшему на стуле Берроузу, и усмехнулся одними губами. — Знаете, мне очень многое хотелось вам сказать при встрече, но теперь я вижу: это было бы напрасной тратой времени. Вы бы всё равно ничего не поняли. Не дано.
А Берроуз сидел, не в силах произнести ни слова, все планы по спасению, все попытки откупиться от похитителя разом вылетели из его головы, стоило только увидеть вблизи эти омуты ненавистных зелёных глаз:
— П…Поттер?!
— Я был им когда-то… Вам стоило убить меня вместе с остальными, но вы слишком заигрались в Бога, наслаждаясь своей властью. А теперь приступим к сеансу тотальной Легиллименции. Согласитесь, было бы огромным расточительством уничтожить все секреты, скрытые в вашей памяти, вместе с вашей жизнью.
— Подо… подождите!!! Поттер, я могу всё объяснить! Я могу вернуть ваше положение! Очистить ваше имя! Я…
— Мне это уже неинтересно, Берроуз… — было последним, что запомнил бывший шпион Воландеморта, проваливаясь в беспамятство. Его мозг и магия, конечно, пытались бороться, но у него просто не хватило Силы, чтобы противостоять магу, не по случайному стечению обстоятельств, а по полному праву победившему когда-то Воландеморта. Тотальная Легиллименция потому и была самой запрещённой из ветвей этой науки, потому что стирала память человека после применения. Полностью, до самых первых нечётких воспоминаний детства. И безвозвратно. А ещё она навсегда блокировала магию. Правда, способностей применить её доставало только у самых сильных волшебников. Так что Гарри не врал: Дерек Берроуз навсегда прекратил своё существование. А то, что от него осталось, было обречено ещё лет тридцать вести жизнь полного растения. Потому что повреждённый тотальным считыванием мозг уже не смог бы ничему обучиться. Только одного не предвидел в своих расчётах бывший аврор: Непреложного обета, данного Берроузом кому-то, чьего лица Блэк не успел увидеть до того, как магия убила невольного нарушителя клятвы. Но даже того, что он успел узнать, хватило, чтобы понять: Берроуз был лишь частью какого-то скрытого от глаз общественности круга «сильных мира сего», с остальными представителями которого Гарри предпочёл бы не связываться. Во всяком случае, до тех пор, пока не соберёт о них достаточно сведений, чтобы иметь шанс победить в схватке.