- Эрик утонул через неделю после смерти сестры, а Генри отправился
на раскопки в Турцию и пропал. Осталась только я с матушкой, мы
вернулись в поместье и жили здесь в одиночестве. Теперь только я.
Большую часть прислуги пришлось уволить, но остались самые
трудолюбивые и верные.
- Да, нелегко вам пришлось, мисс Оулдман.
- И не говорите, Джонни. Но я сильная, хоть уже и в летах. Этот дом –
все, что у меня осталось от прежней жизни.
Далее Энни рассказала множество исторических фактов из жизни
рода Оулдманов, поведала кое-какие интимные подробности, с
особенным упоением рассказывала о пристрастиях Молли Оулдман
и, конечно же, Мэри Томпсон. В ее словах прослеживалось отчетливое
пренебрежение к ним, и даже злость.
После обеда заботливая и гостеприимная хозяйка пригласила Джона
прогуляться по заднему двору, там она показала конюшню и былую
гордость графа – псарню. Как выяснилось, собак у Бенинга
насчитывалось не менее тридцати особей, они были его страстью, как
впрочем, и охота. Теперь же в большом загоне среди множества
вольеров бродило несколько облезлых дворняжек.
К четырем часам Даглаш поблагодарил Энни и откланялся. Пока ехал
обратно, все никак не мог отделаться от зудящего чувства отвращения
к мисс Оулдман, в глазах этой старой женщины было столько
превосходства, эгоизма и тихой ярости. Она буквально закипала
изнутри, когда рассказывала о Джулии или ее матери. Так что, Джон с
выработанным годами чутьем журналиста, понял одно, в словах Энни
правды искать нет смысла, старуха врет и изворачивается, превознося
себя над остальными. В ее взгляде не было и капли жалости к семье
Бенинга, сплошное притворство и слащавая лесть.
И вот, впереди уже показалась развилка, направо его ждал дом Нэша,
а налево – кладбище Вестерсон, тогда журналист ощутил
непреодолимую тягу свернуть налево. То ли совесть, то ли что-то еще
вело его туда, но Джон не стал препятствовать своим желаниям,
поэтому свернул в сторону погоста. Через пару часов Даглаш уже
стоял перед воротами, на землю тем временем медленно опускались
сумерки. Правда, зайти журналист не решился, ему хватило и той
страшной ночи.
- И что только я здесь делаю? – пробубнил он.
Возможно, Джон хотел удостовериться еще раз в том, что по этим
землям все же бродит душа Джулии, однако спустя час бесцельного
стояния перед воротами, Даглаш решил вернуться домой. Уже
прилично стемнело, перелесок наполнился шорохами, треском веток,